Единственная - Норма Бейшир (1994)

Сейчас, пожалуй, он не стал бы действовать столь решительно. Но что сделано — то сделано. Интересно, когда Слоун покинула Мунстоун? На его звонок ответила Эмма. Слоун уже там не было. И Тревиса она не взяла с собой. Что все это могло означать?

Первая мысль Джордана: Слоун в Нью-Йорке. Несколько раз звонил ей на квартиру, но каждый раз ему отвечал автоответчик.

Что мог сказать автоответчику Джордан?

Где же Слоун? Джордан звонил Кейт: она ничего не слышала о подруге со Дня благодарения. Только подтвердила опасения Джордана: прежде со Слоун ничего подобного не случалось.

— И сколько ты намерен здесь прожить? — поинтересовался Ян.

— Не знаю пока.

Они сидели в небольшом кафе, рядом с отелем, — здесь не подавали алкогольных напитков (страна ислама!), и друзья довольствовались кофе.

— Не знаю, что произошло между вами, но чувствую что-то серьезное, правда? — решился на откровенность Ян. — Ты ведь даже играть стал плохо.

— Да, — согласился Джордан, — положение у нас сложное, но это не то, что ты думаешь… Слоун… может стать наркоманкой, — у нее зависимость от таблеток.

Ян был поражен.

— Давно начала?

— После того, как потеряла ребенка. — Джордан попросил принести еще кофе. — Она так болезненно переживала смерть ребенка…

— Да, я помню.

— Доктор Хаксли долго не хотел отпускать ее из больницы, но я настоял. Теперь вижу — зря. Он советовал обратиться к психиатру…

— Ты этого не сделал.

— Да, не сделал. Мне казалось, что чем скорей Слоун окажется дома, тем скорей забудет свое горе. Она ведь лежала рядом с родильным отделением, слышала, как плачут малыши.

Официант принес еще кофе. Джордан отпил глоток.

— Она расстроила себе сон, врачи выписали снотворное. Барбитурат. С давних пор у нее сохранился и амфитамин. Слоун стала жить так: чтобы заснуть, принимала барбитурат, а потом, чтобы прийти в норму — амфитамин. И так изо дня в день. Когда таблетки кончались, ехала в Нью-Йорк: ты знаешь, за деньги там можно найти врача, который выпишет тебе, что угодно. А когда не могла поехать в Нью-Йорк, обращалась к Лэнсу.

Ян от удивления поднял брови.

— К Лэнсу?

— Увы, мой бывший лучший друг снабжал мою жену этой гадостью. Как тебе такая дружба?

— Значит, ты и Слоун расстались?

— Так больше не могло продолжаться, — грустно продолжал Джордан. — Слоун стала словно чужая. Постоянно настроение у нее отвратительное, не хочет никого видеть, и меня в первую очередь. Я понял, что должен на что-то решиться.

— На что же?

— Я сказал прямо: не могу жить с тобой, зная, что ты ежедневно убиваешь себя. Сказал, что ухожу и вернусь, когда она победит свою кошмарную привычку.

— И ты считаешь, что поступил мудро? Многим пришлось пройти через ад, который проходит Слоун. Это нелегко. Ей было бы легче с тобой. Сама она ни в какой реабилитационный центр не обратится. Если ты любишь свою жену…

— Конечно, люблю!

— …Поезжай домой, Джорди! Скажи Хильеру, чтобы он заменил тебя на время. Убеди его…

— А если не отпустит?

— Тогда пошли его к черту!

Джордан впервые улыбнулся:

— Я и сам собирался это сделать.

Джордан позвонил Хильеру на следующее утро. Хильер хотел выяснить все подробности по телефону, но Джордан не стал его посвящать в свои дела. Хильер позвал Джордана к себе. Тон, каким было сделано это приглашение, не оставлял сомнений: он услышит от босса о своем увольнении из команды.

«Может, оно и к лучшему», — подумал Джордан, кладя трубку. Ему никогда не нравилось работать у Хильера, хотя играл он в «Достойных» вроде по собственному желанию. Но если события повернулись так, как они повернулись, он уйдет без всякого сожаления.

Во второй половине дня Джордан пришел к Хильерам. Его встретила Надин, — Джордан поразился происшедшей в ней перемене. Казалось, она постарела лет на десять. Лицо бледное, осунувшееся.