Единственная - Норма Бейшир (1994)

— Ну зачем ты меня мучаешь? Джордан так молод… — В голосе Слоун звучало отчаяние.

— На сколько он моложе тебя?

— На пять лет.

— Ох, ох! Ты, между прочим, выглядишь намного моложе своих лет. На добрый десяток!

— Спасибо, это я и хотела услышать.

— Не притворяйся, что это тебе не важно.

— Поздно, и теперь уже не имеет значения. — Слоун старалась говорить спокойно. — Все кончено, речь идет о прошлом. И он, и я… мы оба это знаем.

— Но ведь ты не хочешь жить только прошлым?

— Нет, конечно, хотя… о, черт, я не знаю, Адриена. Мне трудно сказать, чего я хочу от человека, с которым была знакома всего несколько недель.

— А чего хочет он?

Ох, эта Адриена, от нее не отобьешься.

— Он хотел вместе поехать в Аргентину…

— Значит, ждал продолжения ваших отношений, — решила Адриена.

— Он даже вырвал у меня обещание, что я поеду с ним. — Слоун улыбнулась, вспомнив разговор.

— Ага, вот, значит, чего ты от него добивалась?

— Не искажай моих слов. Ну, пожалуйста… не толкуй их на свой лад.

— Редактор для того и существует. Особенно когда автор толком не знает, что хочет сказать.

— Мама, ты когда вернешься?

— Через две недели. — Слоун укладывала свой чемодан. — Не хочешь ли сказать, что в этот раз ты будешь скучать больше обычного?

— Немножко больше — верно. Только я не хочу, чтобы ты из-за этого переживала.

— Хорошо. — Слоун потрепала сына по голове.

— Звонила Кейт.

— Когда?

— Примерно за час до твоего возвращения. — Тревис медленно снимал кожуру с банана. Очистив, откусил большой кусок.

— Так почему ты мне сразу не сказал?

— Она ничего особенного не сообщила. Просила только передать, что хочет непременно переговорить с тобой до отъезда. Что-то важное, кажется, о деньгах речь.

Слоун рассмеялась.

— Важное для тебя — обязательно касается денег. У меня иногда создается впечатление, Тревис, что любая дребедень кажется тебе ценной, стоит налепить на нее долларовые бумажки.

— Конечно, мам. — Тревис с энтузиазмом поддержал тему! — Потому, ма, я и решил стать писателем.

— Только знай, мальчик, это не та профессия, которая приносит много денег.

— Почему? Ведь писателям хорошо платят.

— Если найдешь хорошего издателя, то действительно прилично, — серьезно ответила Слоун. — Но оставим это… ступай и попроси у Эммы два целлофановых пакета.

— Хочешь организовать семейное самоубийство?

— Дурачок! Они нужны мне для укладки вещей. Эмма, по-моему, выбросила все.

Тревис выбежал из комнаты — банановая кожура осталась на ковре.

Слоун взглянула на часы: без четверти четыре. Кейт еще не ушла? Надо позвонить ей на работу. Автоответчик сообщил, что Кейт уже ушла.

Слоун, попрощавшись с сыном, вышла на улицу. Такси удалось поймать быстро. Наверное, это самое «книжное турне» даровано ей свыше: масса дел, голова забита уже с утра, а к вечеру наступает такая усталость, что себя не помнишь, авось и Джордана забудет.

Джордан Филлипс потянулся, глубоко вздохнул и выпрямился в кресле — самолет аргентинской авиакомпании приземлился в аэропорту Нью-Йорка. Всю обратную дорогу Джордан решал, куда ему лететь из Нью-Йорка, — и наконец решил. Можно местным рейсом полететь в Бостон, но он слишком устал и хочет спать. Нет, лучше ехать в «Плазу», отец всегда держит там огромный номер на случай внезапного приезда в Нью-Йорк, выспаться хорошенько, а утром можно направиться домой.

Перелет из Аргентины был долгим: пять часов. Нестерпимо душно, ноги затекли. И мысли, невеселые, изматывающие: Онфлер… Хильер… Буэнос-Айрес с трудным турниром… а еще Джилли — навязчивая, ввергшая его (странно сказать!) в состояние мужской слабости. И это его-то. До истории со Слоун он был королем секса: скольких женщин ублажил, сам наслаждался ими — с вечера до утра, а утром, не простившись, как Слоун, уходил.