Рано или поздно - Элизабет Адлер (2003)

— Ладно, дружище, не потей. Я буду у вас завтра. Рейс в одиннадцать тридцать.

— Встречу тебя.

«Прощай, рыбалка, — подумал Пятовски, пряча в карман сотовый телефон, — и долгие ленивые вечера на веранде за кружкой пива. Прощай, отпуск, прощай, надежда отдохнуть от работы. Похоже, визит в Калифорнию пройдет несколько иначе, чем ожидалось».

Пит включил косилку, но тут разверзлись небеса и хлынул дождь. Толкая перед собой агрегат, Пит побежал к дому. Там, в Калифорнии, хотя бы будет светить солнце. И на том спасибо.

Глава 42

Флорита, накрывая ужин, суетилась вокруг длинного раздвижного обеденного стола. Взмахивала длинной красной юбкой, быстро передвигала полные ноги в красных шлепанцах. Завершающим движением водрузила посреди стола стеклянную вазу с оранжевыми бархотками, алыми маками, ярко-синими васильками и дикой морковью (это местные полевые цветы, желтоватые и белые, их еще называют «кружевами королевы Анны»). За Флоритой ползал Карлосито, хватая мать за ноги и пытаясь встать. Она с улыбкой наклонилась:

— Ay, nino[41], ты уже большой мальчик. Скоро начнешь ходить.

Взяв ребенка в охапку, она прошагала на кухню. Там варился суп из черной фасоли, на медленном огне жарились цыплята, а свежий зеленый салат был уже приготовлен, как и тортильи. Остро пахло чесноком и розмарином.

В заднюю дверь вошел Ортега, процокав по плиточному полу сапогами с серебряными нашлепками на мысках.

— Как она? — Усы тревожно ощетинились.

— Нехорошо. — Коса Флориты мотнулась из стороны в сторону. — Она умирает в душе, вот что я могу сказать. Pobrecita, ay, que horror, que tragedia![42] — Добрая женщина смахнула слезу и теснее прижала к себе сына.

— А сеньор?

— Он человек с головой на плечах.

Они переглянулись, Ортега чуть пожал плечами.

— Он крепкий и сможет выдержать, — пояснила Флорита. — Кроме того, он влюбленный человек, а, как говорят в Америке, любовь побеждает все. У нее сейчас подруга. Приехала помочь. — Флорита опустила Карлосито на пол, и тот быстро пополз к отцу. — Сегодня вечером она должна не много поесть. Потом поспать.

— Я поговорю с сеньором, может, тоже чем-нибудь помогу. — Посадив сына на плечи, Ортега сделал по кухне несколько танцевальных па. Карлосито завизжал от восторга.

Спускаясь вниз по лестнице, Элли услышала счастливый детский смех и задумалась. Она прошла через холл в гостиную. В камине потрескивали поленья, хотя на улице было тепло, и все окна открыты. Элли знала, Дэн развел огонь специально для нее. На обеденном столе стояли цветы, а на буфете в оцинкованном ведерке охлаждалась бутылка белого вина. Дэн сказал, что ведерко достал почти даром в магазине подержанных вещей в Санта-Барбаре.

Волосы Элли туго зачесала назад. На лице никакого макияжа. Скулы обострены. Глаза подернуты печалью. На лбу заметен неровный шрам.

Она подошла к высокому окну, облокотилась о подоконник, прислушалась к щебетанию птиц, вглядевшись в виноградник, спускающийся с холма. Все так мирно, так обычно. Жизнь продолжается. Несмотря ни на какие трагедии. Дети смеются, птицы поют, готовится ужин.

Она вздохнула и отвернулась как раз в тот момент, когда появилась Майя. Вроде Элли, в джинсах и чистой белой рубашке.

— Мы выглядим как участницы хорового ансамбля, — сказала Майя, пытаясь развеселить подругу. — Но это совсем даже неплохо. А что там в ведерке? Неужели вино?

— Оно самое. — Вошел Дэн в сопровождении Ортеги. — Могу я налить вам бокальчик? Это шардонне «Кейкбред», мое любимое.

— Наше будет лучше, — заметил Ортега, сбрасывая у камина охапку дров. — Хотя, признаю, это очень хорошее.

Майя улыбнулась, принимая бокал у Дэна:

— До чего вы объективны.

— Нет, сеньорита, я просто честен.

Все засмеялись. Кроме Элли. Дэн протянул ей бокал, затем налил Карлосу и себе.

— Только на пробу; — предупредил Карлос, принимая бокал.