Последний любовник - Лаура Вормер

— А если, предположим, нужный человек боится связываться с подделкой счетов компании? Как тогда поступят криминальные элементы? Ведь если Клифф был мафиози, он хотел делать крупные деньги. Каким образом?

— Ну, существует много способов. Возьмем недавний пример: некое объединение (это я об Американской федерации технологий) внедряется в студию и узнает, что финансирование проектов недостаточно щедрое. А когда средства поступают от малоизвестной организации, их довольно сложно отследить.

— Ты об отмывке денег?

— Правильно. Сейчас я тебе на пальцах объясню. — Леви начинает двигать тарелки на столе.

— Ты стареешь, милый, — упрекает Дейзи мужа. — Раньше ты говорил, что в Голливуде нет организованной преступности.

— Но ведь это не интервью, можно и раскрыть некоторые секреты, — подмигивает мне Леви. — Ты же не станешь ссылаться на меня, если решишь использовать материал?

— Разумеется. Я просто пытаюсь понять, что произошло с Клиффом.

— Ты знала его? — хмурится Леви.

— Мы познакомились в день его смерти.

— Его окружали дрянные люди. Он-то сам был неплохим парнем, но его окружение… — Леви берет свою грязную тарелку и ставит в центре стола. — Предположим, это «Монарх», студия, созданная в 1930 году, по большей части детище Фрэнка Нитти, наследника империи Аль Капоне.

— Я думала, они держали Чикаго.

— Но Чикаго затем подчинил себе Голливуд. Они создали свой метод: взяли деньги, полученные на незаконном производстве сигарет и алкоголя, на проституции и игорном бизнесе, и перекинули их в Голливуд, а затем получили их отмытыми через объединения, которые сами же и создавали. Профсоюзы и прочие организации. Теперь это уже отработанная схема. Когда режиссер и его команда ищут средства на съемки фильма, они плевать хотели на то, откуда эти средства поступают.

— Дорогой! Ты же говорил, в этом городе нет организованной преступности, — настаивает Дейзи. В ее голосе беспокойство.

— А вот это — чикагская мафия. — Леви берет мою тарелку и ставит рядом со своей. Затем соединяет обе тарелки ножом. Тарелка Дейзи ставится поблизости. — Это легальные объединения под руководством криминальных авторитетов. — Тарелка Дейзи соединяется с «Монархом» и «чикагской мафией» двумя вилками. Выходит треугольник. — Вот так циркулируют денежки. Все довольны. Кроме того, накручивается процент.

— Но ведь есть официальные спонсоры. Разве киноиндустрию так плохо финансируют?

— Поверь мне, есть множество независимых студий, которым всегда не хватает средств. Все хотят снимать фильмы, но не у всех есть деньги. Затем круг расширяется. Средства идут из-за границы. Откуда, спросишь ты? Из Южной Америки, из Азии, из арабских стран. Продажа оружия, наркотики и прочая нелегальщина. С 1970-го начинают идти средства от продажи кокаина.

Я потрясенно смотрю на него.

— Да-да, представляешь? И телевидение, и киноиндустрия — я уже не говорю о музыкальном бизнесе — финансируются из грязных источников. На грязные деньги. Потом появляются новые студии, новые каналы, и всем нужны средства. — Леви ставит соусницы, солонку и перечницу вокруг тарелки, обозначающей мафию, и все это солнышком соединяет вилками. — Так сеть расширяется. У нас есть собственная мафия, видишь? Мы получаем больше продукции, больше рабочих мест, больше доходов. И все довольны.

— Кроме изначального синдиката и студии. Они теряют долю на рынке и влияние на объединение, которому предоставили деньги.

— Точно! Я всегда говорил, что ты умница. Какой у них выход? Развивать новые технологии! Этакая уловка. Спецэффекты, компьютерная графика, объемный звук, интернет, CD и прочее. Так появляется Американская федерация технологий. Те, кто входит в объединение, получают работу взамен на отмывание денег.

— Вот почему федералы интересовались Американской федерацией технологий!