— Ну вот, теперь Эмма оставит свои нелепые подозрения и страхи. У нее не будет причин возражать против твоего приема на работу в «Уорлд медиа» после того, как мы поженимся.

Молли от души расхохоталась.

— Пожалуй, что так. Вот только эта работа мне уже не нужна, — сказала она и тут же пресекла горячие протесты Пэккера: — Нет, Сэм, я все обдумала. Мне теперь нельзя подвергать себя стрессу, связанному с переходом на новую работу, которая к тому же потеряла для меня всю важность и привлекательность. Лучше уж остаться в Филадельфии, здесь я чувствую себя как рыба в воде. Кроме того, Седьмой канал предоставит мне декретный отпуск, да и Викки рядом, а она мне будет очень нужна, особенно учитывая твою занятость в «Уорлд медиа». Сейчас самое главное — ребенок, — искренне уверяла она Сэма.

Пэккер настолько проникся ее планами, что всерьез начал подумывать о том, чтобы регулярно ездить из Нью-Йорка в Филадельфию.

Но потом все вернулось на круги своя — ребенка нет, как, впрочем, нет уже и мужа. Да и работа в Нью-Йорке уплыла — место Молли заняла Габриэлла Грант, ставшая ведущей в грандиозном развлекательном шоу Джека и Сэма.

«Это непростительная ошибка, — подумала Молли. — Надо было довериться Джеку, ведь он ни разу не нарушал своих обещаний и не оставлял меня в беде».

Она встала, сняла жакет со спинки стула и потянулась за сумкой.

Викки не донесла ложку до рта Мелиссы.

— Чего ты так спешишь домой? Давай поболтаем, расслабимся за бокалом вина, вот только закончу кормить.

— Я же говорила: мне завтра на работу в первую смену.

Молли понимала, что это звучит неубедительно, но мысль о завтрашнем выходе в эфир действительно угнетала ее. Новый директор, сменивший Джека, привлек своих людей и планомерно выживал старых сотрудников, находя в этом своеобразное удовольствие.

Поначалу Молли не обратила ни малейшего внимания на то, что ей урезали эфирное время — это давало возможность лучше подготовиться к будущему материнству, но теперь, когда от радужных грез о ребенке осталась лишь горстка пепла, она вдруг осознала, что вся ее жизнь — пепелище, и работа только усугубляла это чувство.

Должно быть, Викки поняла, какая буря бушует в душе сестры. Провожая Молли, она крепко обняла ее.

— С тобой все в порядке? — осторожно спросила Викки.

— Конечно! — Молли придала лицу выражение бесшабашной удали.

Однако запала хватило ненадолго. Не успела она выехать на шоссе, как ее глаза наполнились слезами.

Яростно моргая, Молли удалось остановить этот непрошеный поток — она даст ему волю дома, после чего примет антидепрессанты, которые прописал врач. А ведь ей так хотелось верить, что она сможет избавиться от таблеток, когда выйдет на работу. Даже думать о лекарствах было невыносимо, хотя доктор и успокаивал, что не пройдет и месяца, как она будет в норме. «Эмоции, — сказал он, — пострадали больше, чем тело».

Молли не нравилось такое положение вещей — она всегда считала себя сильной женщиной, способной обуздать и подчинить разуму свои чувства. Но все ее попытки сделать это без таблеток заканчивались лишь новой волной депрессии.

«Хватит психовать, черт тебя подери! — мысленно приказала она себе. — Надо принять таблетки, а потом выпить стаканчик вина. Хуже, чем сейчас, все равно не будет, если, конечно, не уволят с работы».

Молли припарковалась позади джипа и вышла из машины. Мысль о стакане вина с каждым шагом прибавляла ей оптимизма. Она птицей взлетела по ступенькам к двери и… остановилась как вкопанная — в ноздри ударил резкий запах свежей краски.

Глава 4

Привалившись к косяку входной двери, Молли терпеливо пережидала в холле, когда запах краски исчезнет. Поначалу ей даже показалось, будто запах реален, таким сильным он был, но она-то прекрасно знала, что это невозможно. Последний раз в доме пахло свежей краской четыре месяца назад, когда Сэм обустраивал детскую. И вот сейчас.