Одержимость - Джоанна Элм (1997)

Сегодня такая пустая трата времени была ему особенно в тягость — хотелось поскорее вернуться домой, чтобы закончить свое дело. Все складывалось на редкость удачно, и в конце тоннеля замаячил свет.

Теперь, когда Молли Хескелл угодила в его сачок, можно немного расслабиться. Он беспокоился по поводу отснятого материала, но метраж оказался превосходным. Осталось произвести еще одну съемку, предварительно подготовившись к ней, как и к предыдущей.

Дверь открылась — ну наконец-то!

— Луи, как я рада вас видеть!

— Я вас тоже, миссис Ярски! — На его лице появилась дежурная улыбка.

Почему ей так нравится разыгрывать удивление при встрече? Когда-нибудь он потеряет терпение и наденет лыжную маску, перед тем как позвонить в дверь, — вот тогда она удивится по-настоящему.

— Ваша газета, миссис Ярски. В ней одни непечатные новости.

Каждое утро он произносил эту фразу, отдавая ей «Нью-Йорк пост», и каждое утро она глупо хихикала в ответ и благодарила его за счастье, подаренное уроженке Нью-Йорка.

— Пожалуйста, пожалуйста, миссис Ярски, — поспешил он ретироваться, поднял в знак прощания руку и, спустившись со ступенек, направился к тротуару.

Уроженка Нью-Йорка. Ну конечно! Не она ли сама говорила, что родилась в Варшаве? И, однако же, он ни разу не высказал миссис Ярски, что на самом деле о ней думает — дама была известной на всю округу сплетницей, и, в случае если копы начнут интересоваться его скромной персоной, миссис Ярски лучше иметь на своей стороне.

«Луи? Вы хотите знать о Луи? — Он явственно слышал, как она крикливо, с сильным польским акцентом, отвечает на вопросы полицейских. — Прекрасный человек. Очень заботится о соседях… и это несмотря на занятость. О, он важная персона на телевидении — работает на Седьмом канале, готовит всю необходимую документацию для передач… насколько мне известно…»

И это почти правда. Вот почему он позволял ей называть себя Луи, хотя с легкой руки Джессики откликался теперь только на имя Льюис.

Подходя к дому, он невольно ускорил шаг. У него было лучшее жилище в квартале и гараж поблизости… Что еще нужно, чтобы чувствовать себя комфортно, возвращаясь домой. Каждый год он красил дом снаружи, а каждые два — оклеивал обоями стены комнат. Теперь здесь не осталось и следа от того свинарника, который ему оставила в наследство мать.

Войдя в прихожую, он аккуратно повесил плащ на плечики и убрал в шкаф, а потом сразу направился в кухню, лишь мельком взглянув на рыбок в аквариуме. Обычно он подходил к ним, чтобы выяснить, как у них дела, но сегодня очень торопился. Торопился настолько, что решил позволить себе роскошь поесть за рабочим столом. Налив апельсинового сока, он сунул в тостер оладьи, постелил салфетку на поднос, а когда оладьи подрумянились и пропитались маслом, выложил их на салфетку и, прихватив с собой поднос, спустился в подвал, где располагалась его студия.

Потребовалось шесть месяцев изнурительного труда, чтобы привести тут все в порядок, достать необходимое оборудование — мониторы, монтажные столики, компьютер. Он даже умудрился по дешевке купить подержанную студийную камеру — небольшую и очень добротную, а напротив грубо намалеванного на стене пейзажа Филадельфии на фоне синего неба установил рабочий стол.

Со всей этой техникой он был на «ты» — прошел хорошую школу. После того, как Кэйн уволил его, Льюис использовал любую возможность, чтобы приобрести новый полезный навык. В Грин-Бэй занимался монтированием и редактированием материала. В Де-Муэне освоил профессию оператора. В Уичито, где подавал кофе и сэндвичи репортерам, сумел подружиться со многими из них и научился компоновке текста, наложению звуковой дорожки на видеоряд и многому другому. В Дулуте он завершил свое образование, став специалистом самого широкого профиля, способным делать всю работу от начала до конца — от съемки до выпуска в эфир.