Я бы сказала, что люблю... - Элли Картер (2008)

Шпионская подготовка — навык, который нельзя включить и выключить по желанию. Он уже в крови. Наверняка какой-нибудь ген отвечает за нее, как за тусклые волосы или слабость к ореховым конфетам. Хочу напомнить об этом, прежде чем рассказывать дальше.

Представьте, что вам пятнадцать лет, вы стоите на пустынной улице поздним вечером, готовясь к тайной встрече, и вдруг перестаете видеть, потому что кто-то закрывает руками глаза. Вот вы стоите и думаете, как хорошо, что прихватили с собой шоколадный батончик, а в следующий момент — БАМС… и темнота.

Именно это и случилось. Запаниковала ли я? Ничуть. Я сделала то, чему меня учили — схватила руки нападавшего, перенесла центр тяжести и применила силу инерции обидчика против него же.

Все произошло быстро. Очень быстро. Пугающе быстро, словно эти руки были смертельным оружием.

Я была горда собой, но лишь до той минуты, как взглянула вниз и увидела распростертого на земле Джоша.

— Боже! Прости, пожалуйста! — вскричала я. — Мне так жаль. С тобой все в порядке?

— Ками? — прохрипел он. Голос его был так слаб, что я тут же подумала: ну вот, убила единственного человека на свете, которого могла полюбить, и теперь мне предстоит выслушать его предсмертное признание. Я наклонилась к нему. Мои волосы попали ему в рот, и он поперхнулся.

М-м-м… да… на своем первом псевдосвидании я не только физически оскорбила возможного спутника жизни, но и вызвала у него тошноту — причем буквально.

Я убрала волосы за уши, присела рядом с ним и потрогала его грудь и живот, проверяя, нет ли повреждений. (Кстати, выглядело все очень естественно — можете взять на вооружение!)

— О-ох. Что?

— Можно попросить тебя об одолжении?

— Что угодно! — Я склонилась ниже, боясь пропустить хоть одно драгоценное слово.

— Не рассказывай моим друзьям об этом.

Джош улыбнулся, и я вздохнула с облегчением. Он думает, что я когда-нибудь встречусь с его друзьями! Что это может значить?

Объект продемонстрировал необычайную выносливость, поскольку быстро восстановился после падения на асфальт.

Еще Объект оказался очень тяжелым.

Я помогла Джошу подняться и отряхнуться.

— Ну и ну! Где ты научилась такому?

Я пожала плечами, соображая, что ответила бы девочка, обучающаяся на дому и имеющая кошку по имени Сьюзи.

— Мама считает, что девушка должна уметь постоять за себя. — Истинная правда.

Он потер затылок:

— Тогда мне очень жаль твоего отца.

Даже пуля не ударила бы меня больнее. Но Джош ничуть не смутился — не попытался взять свои слова обратно, как-то замять неловкость. Просто смотрел на меня и улыбался. Впервые за долгое время мне тоже захотелось улыбнуться при мысли о папе.

— Он говорит, что и сам силен, но мне кажется, мама и его могла бы уложить.

— Что мать, что дочь, да?

Он и понятия не имел, как дорог мне его комплимент. И что характерно — никогда не узнает об этом.

— Ты не хочешь… ну… — он обвел рукой площадь, — погулять немного?

— Конечно.

Мы пошли по улице. Как странно: оказывается, трудно гулять, когда хочешь быть незаметным. Мы молчали. Вдруг меня посетила мысль. Разговор. Разве мы не должны разговаривать? Что бы такое сказать? В голову приходило только: «Как тебе новые детонаторы, контролируемые со спутника, с двадцатикилометровым радиусом действия?» или «Ты читал «Искусство войны» в новом переводе? Лично мне больше нравится оригинал…» Мне даже захотелось, чтобы он набросился на меня, или вытащил нож, или заговорил по-японски. Но ничего такого он не сделал, и я не знала, как себя вести. Он шел. И я шла. Он улыбался, и я улыбалась. Он свернул на углу, не использовав технику Стрембески по обнаружению слежки. Явная небрежность! Я шла за ним, как будто он тянул меня на веревочке.

Мы еще раз свернули, и я вспомнила из своих уроков по вождению, что там дальше должна быть игровая площадка.