— Светлана!.. Светлана Владимировна! — попытался остановить ее охранник, но безуспешно.

Она рывком открыла дверь и с изумлением увидела в полумраке (занавески были задернуты) заправленную кровать — никого.

— Владимир Петрович в кабинете, — подсказал охранник.

— В кабинете?!

В голове ее с бешеной скоростью пронеслась сумасшедшая картинка: на широком и длинном отцовском столе красного дерева стоит гроб, а в гробу…

Открывать дверь в кабинет не пришлось. Она сама открылась, и оттуда вышел… Владимир Петрович с дымящейся сигаретой в пальцах. Никаких признаков того, что к нему недавно вызывали «скорую помощь», не было. Наоборот, отец Светланы имел вполне цветущий вид, даже вроде чуть-чуть помолодел.

Возникла еще одна немая сцена. Владимир Петрович, похоже, был не готов увидеть в собственном доме родную дочь, а дочь — найти родного отца в такой хорошей форме.

— Это как же понимать?! — едва сдерживаясь, спросила Света.

Как только она произнесла эти слова, охранник тут же ушел на кухню — сразу видно, он был нелюбопытен и тактичен, этот охранник.

— Что-то случилось? — встревожился Владимир Петрович.

— Он еще спрашивает! — Света готова была взорваться. Ее обманули! Заманили в ловушку! — Передай своему водителю, что он достоин звания Народный артист России.

— При чем здесь Ткач?

— При том. При смерти он. «Скорую» ему вызывали. Я как дура срываюсь с места…

— Ах, вот оно что. Приезжала «скорая», да, но не ко мне, а к твоему дядьке Мише… Он ведь тоже Савельев. Ткач, видимо, не разобрался. Так что же, наказать водителя за излишнюю радивость?

Света молчала. Нужно было бы уйти, выдержать характер, не оставаться же! С чего бы вдруг! Неожиданно помог охранник. Он выглянул из кухни и сказал:

— У меня тут чайник закипел, Владимир Петрович, Светлана Владимировна, чаю, а?

Ругая себя за мягкотелость, Светлана согласилась немного посидеть исключительно ради того, чтобы справиться о состоянии здоровья любимого дядя Миши.

— Не загляни он ко мне, — сказал Владимир Петрович, — останься дома, кто знает, чем бы все закончилось. Случай. Как сказал Анатоль Франс: «Случай — это псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться своим собственным именем».

Светлана собралась было возразить отцу, а заодно и Анатолю Франсу, которого тот приплел. У всякого случая два лика: счастливый и несчастливый. Так на Бога можно черти что навесить. Но она промолчала.

Беседа явно не клеилась. Чай, едва пригубленный, остывал. Печенье, конфеты, любимый зефир в шоколаде, фрукты — остались нетронутыми. Зато пачка отцовских сигарет опустела наполовину.

Примирения не состоялось.

Но эта незапланированная встреча с единственным родителем все же не была напрасной. Выезжая со двора на набережную, Светлана вдруг отчетливо поняла, что больше всего на свете она боится потерять отца.

Получив какие-никакие приметы брачного афериста и ожидая в ближайшее время обещанный фоторобот, Света начала действовать — расставлять капканы и одновременно собирать информацию для заметки.

«Нулевой цикл», как она его назвала, занял несколько дней. Весь «рынок знакомств» был разделен ею на две части: очный и заочный. К очным относились клубы общения и знакомств, к заочным все остальное.

За количеством охваченных контор гнаться не было никакой необходимости. Света собрала с бору по сосенке: один клуб знакомств (подкупило название — «Узы Гименея»), одна специализированная брачная газета с космическим наименованием «Спутник жизни», брачное агентство «Частное предприятие «Арканов», имеющее выход не только на российский, но и на международный рынок, сваха с редким именем Всеслава и интернетовский сайт знакомств, который поисковая программа выдала под номером один.

Такой тонкий срез давал возможность усидеть сразу на двух стульях — и полноценный материал для заметки собирать, и брачным аферистом вплотную заниматься.