В галерею нанимали богатых, получивших хорошее воспитание девиц, а платили совсем немного, но у Крессиды не хватало уверенности в себе, чтобы начать подыскивать другую работу. Она жила в постоянной тревоге, что недостаток образования бросается коллегам в глаза. Практически ни с кем не общалась. Несколько лет подряд то и дело меняла квартиры и компаньонок. Те проплывали мимо словно корабли и, выходя замуж, исчезали, а ей приходилось начинать все сначала с незнакомыми людьми. Крессиде казалось, что она снова попала в школу – с той лишь разницей, что все больше росли ее долги. И вот, когда скатилась ниже некуда, на вечеринке в галерее она познакомились с В.Дж. Суини.

Крессида была ослеплена. Разница в двадцать лет не имела значения. Ей и раньше было проще с людьми старше ее. Жизненный опыт девушки был настолько несозвучен со временем – хуже того, с духом времени, – что она всегда и всюду ощущала себя чужой. Это вполне устраивало Вэла. В каком-то отношении он был копией, хотя и более молодой, ее отца – требовал от супруги немногого, но настаивал на абсолютном, безоговорочном обожании. И Крессида с готовностью отдала любовь в обмен на свою безопасность.

Как только Вэл сделал ей предложение, Крессида убедила себя, что влюблена в него. Возможно, так оно и было. Суини был щедрее полковника и смотрел на жизнь более реалистично. Но Крессида вскоре разочаровалась в своем положении девочки-жены процветающего мужчины в возрасте. Она искренне желала, чтобы брак удался, но почти с самого начала стала опасаться, что надежды не сбудутся. Вэл любил разнообразие, новизну и переменчивый стиль жизни, она же все глубже пряталась в свою раковину. Муж не скрывал, что ему с ней скучно, и давал понять, что не ждет от Крессиды никаких мыслей или предложений. Последние были его прерогативой.

Вскоре после рождения Гила дела у мужа пошли со скрипом, то и дело возникали неприятности, потом трудности сделались постоянными. Но прошло еще какое-то время, прежде чем Крессида осознала, в каком они серьезном положении. Вэл скрытничал, и она не могла составить целостной картины. По общепринятым понятиям, он был еще вполне обеспеченным человеком, но уже ничто не напоминало их прежнего богатства. Гром грянул, когда компаньон прибрал к рукам все дело и бизнесу мужа настал конец – Вэл объявил, что продает лондонскую квартиру и переезжает в Ирландию, чтобы оправиться от последствий.

Из этого ничего не получилось. Вэл и раньше нередко исчезал из дома и проводил больше времени на яхте, чем с женой, но, постоянно поселившись в Корибине, как с цепи сорвался. Хорошо еще, что дом Крессиды был достаточно просторным, чтобы супруги могли не мозолить друг другу глаза. Впрочем, Вэл не считал, что дом принадлежит жене. Его собственность – только так.

Зато Кресси не мучили сомнения. С самого начала она почувствовала себя в этом доме и в этих краях так спокойно и уверенно, словно здесь родилась. Крессида страдала в перенаселенном Лондоне, но не испытывала ни капли одиночества в глуши малонаселенного устья. Она отдавалась неспешной жизни в захолустье со страстью любовницы, познавала пределы здешних земель, наслаждалась ощущениями от прикосновений к почве. Привычка обходиться без постоянных знакомых помогла ей не ждать от соседей больше, чем те могли ей с легкостью дать. Жить здесь – все, что она хотела. Но не таков был Вэл. После того как муж продал квартиру в Лондоне, Крессида обнаружила, что ей в Корибине гораздо спокойнее, когда его нет рядом. Приезжая на время, муж умел радоваться общению с сыном, но, поселившись постоянно, принялся жаловаться, что безостановочный плач действует ему на нервы. Подчас Крессиде казалось, что он вообще никогда не любил Гила. Неудачи испортили его характер, скука сделала раздражительным. А когда начались неприятности с гостиницей «Атлантис», Вэл стал жестоким, нетерпимым. Глухоту Гила он воспринимал как личное оскорбление.