Наследство - Джудит Майкл (1998)

— Да. Она сказала, что разбирается в книгах.

— А что вы сказали? Роза заколебалась:

— Я сказала мистеру Оуэну, что, по-моему, она не всегда говорит правду о том, что она делала раньше и что она умеет делать.

Лора сжала руки. «Милая Роза. Правдивая, добрая Роза. Не твоя вина, что все оборачивается против меня».

В пятницу днем, в конце первой недели слушания дела, давать свидетельские показания была вызвана Эллисон.

— Мы были друзьями, — сказала она. — Мы разговаривали обо всем.

— Включая истории из вашего детства? — спросил Карвер Чейн. — Родители, школа, мальчики, вечеринки… примерно это?

— Возражаю! — воскликнул Ансель Роллинз. — Этот вопрос не имеет отношения к завещанию Оуэна Сэлинджера.

— Он имеет отношение к характеристике мисс Фэрчайлд, — быстро сказал Чейн. — А в делах подобного рода характер особенно важен.

— Я принимаю это, — сказал судья. — Ваше возражение отклоняется.

Чейн снова обернулся к Эллисон:

— А сама Лора Фэрчайлд делилась с вами своим прошлым, мисс Сэлинджер?

— Нет. Она говорила, что не любит об этом говорить и что ей нечего рассказывать.

— Таким образом, она никогда не упоминала тот факт, что была осуждена за воровство, когда ей было…

— Возражаю! — громовым голосом произнес Роллинз. Он вскочил на ноги. — Могу ли я поговорить с вами, ваша честь?

Судья кивнул и кивком головы подозвал к себе и Чейна. Встав у барьера, Роллинз протянул судье скрепленные страницы, которые являлись кратким изложением дела, приготовленным им на этот случай.

— Как может убедиться ваша честь, — сказал он решительно, но тихо, — заверенная справка, что она была малолетней… не принята во внимание тогда… Я перечислил несколько таких случаев…

— Ваша честь, — сказал Чейн таким же настойчивым и тихим голосом, как и Роллинз, держа наготове бумаги со своей интерпретацией дела, — обвинение было вынесено семь лет назад. Наша точка зрения такова, что этот факт имеет отношение к характеру и мотивам мисс Фэрчайлд и ее брата, которыми они руководствовались, имея дело с Сэлинджерами. Мы также убеждены, что он важен и имеет прямое отношение к вопросу о правдивости мисс Фэрчайлд в том, как она описывает свои отношения с Оуэном Сэлинджером, а также его желания, особенно во время его болезни.

Наступила пауза. Судья кивнул.

— Я принимаю это, — добавил он, как и в прошлый раз. — Вы можете продолжать задавать ваши вопросы. Лицо Роллинза стало темно-красным от гнева.

— Ваша честь, я делаю заявление о неправомерности слушанья дела, — выпалил он.

— Отклоняется, — сказал судья. — Мы можем продолжать, мистер Чейн?

Когда Эллисон покинула свидетельскую трибуну, а ее место занял офицер полиции Нью-Йорка, Роллинз гневно бормотал что-то о поражении, которое они потерпели; Суд слушал довольно скучный рассказ об аресте Лоры, о том, что ее выпустили на поруки, о признании ее виновной и, наконец, ее освобождении на попечительство ее тетки по имени Мелоди Чейз, давшей свой адрес, который позже оказался адресом какого-то дома, где никто не жил.

Когда он закончил, в зале суда повисла тишина. Судья стукнул молотком по своему столу один раз:

— Мы делаем перерыв до девяти часов утра следующего понедельника.

Стоял жаркий июльский день. Машины, покидающие Бостон на выходные, медленно двигались по забитым транспортом улицам, и было почти десять часов, когда Лора и Клэй добрались до «Дарнтона». Лора настояла, чтобы самой сесть за руль; Клэй был в ярости и не мог сидеть спокойно.

— Во всем виноват Бен, черт бы его побрал. Это он заварил кашу, и нас поймали и судили как каких-то слабоумных преступников.

— Он не виноват, — устало ответила Лора. — Его даже не было с нами в ту ночь, и ты прекрасно знаешь это. Мы считали, что сможем сделать это сами.

— Он не должен был позволять нам делать это. Он должен был быть с нами и позаботиться о нас.

— А мы не должны были воровать.