Передай мне соус - Гарднер Эрл Стенли (1959)

Иероглиф представлял собой сложное переплетение угольно-черных мазков: слева был нарисован удлиненный прямоугольник, справа – множество разнообразных черточек, разделенных на две части линиями, проходившими посередине и доходящими до центра прямоугольника.

Дик Спрэйг не умел читать по-китайски, но он достаточно часто видел роковой иероглиф вместе с красной печатью, чтобы знать, что означает такая записка. И он знал, что должен все бросить и спешить на встречу.

Он смял бумажку, сунул ее в карман и дотронулся до руки Бесс.

– Я должен идти, дорогая.

Она повернулась к нему, в ее глазах застыл страх, вызванный гангстерским фильмом, которым она еще секунду назад была полностью поглощена.

– Идти? Куда?

– По делу. Меня только что вызвали.

Ее глаза расширились от негодования.

– Это все твои китайцы! – выпалила она.

Он пожал плечами, поднялся и помог ей надеть шубку.

– Это деньги, – спокойно сказал он. – Наш хлеб с маслом. Нельзя же затевать спор с хлебом и маслом.

Она не проронила ни слова, пока они выходили из кинотеатра и пока он ловил такси и помогал ей сесть в него. Бесс была бессильна против его логики, и она ненавидела ту таинственную силу, которая могла вот так внезапно вызвать Дика из кинозала и потребовать безоговорочного повиновения.

Она смотрела прямо перед собой, и ее подбородок был упрямо вздернут. Взгляд голубых глаз был холодным и жестоким. Резко подхватив полы шубки, она уселась в машину. Она была явно сердита.

– Спокойной ночи, – попрощался Дик.

Бесс, едва слышно ответив, захлопнула дверцу автомобиля и только тут заметила, что, когда она сердито рванула полы шубки, подхватывая ее и садясь на сиденье, она задела за ручку дверцы и разорвала шубку.

Откинувшись на спинку сиденья, она дала волю слезам разочарования и гнева. Они намеревались спокойно провести вечер. Она хотела, чтобы Дик хоть ненадолго забыл про свои дела и они бы провели вечер вдвоем, развлеклись и повеселились. И вот теперь она в одиночестве сидит в такси, направляясь домой.

Дик Спрэйг спускался по ступеням, и его окружал затхлый запах сырой земли, смешанный со странным, не поддающимся описанию запахом, источаемым большим скоплением невидимых в темноте неподвижных людей.

Лампа, заправленная арахисовым маслом, мерцала, как звездочка, в конце подземного коридора. Его проводник указал сморщенным пальцем на лампу.

Дик подошел, встал у лампы и остановился. Он не испытывал страха. Если бы китайцы хотели убить его, он давно бы уже был мертв – у них была сотня возможностей сделать это. Он понимал, что происходящее – не более чем предосторожность, прием защиты для Фонг Дая.

Он стоял у лампы и смотрел на мигающий язычок пламени. Послышались удаляющиеся прочь шаги проводника. Дик был слегка обеспокоен, но не из-за таинственного окружения, а из-за лица Бесси Делвен, с каким она захлопнула дверцу такси.

Однако приказу Фонг Дая нельзя было не подчиниться.

Часть стены справа от него отделилась и скользнула в сторону.

– Входи, – послышался голос из отверстия.

Дик вошел в комнату, которую скорее следовало бы назвать подземной приемной. Несколько человек сидели там на китайских стульях с жесткими сиденьями и прямыми спинками, которые для не привыкших к ним тел казались орудиями пытки. Но его тут же проводили дальше вверх по лестнице, затем еще через одну большую комнату и снова – по коридору. В конце концов он оказался перед массивной дверью, которая бесшумно перед ним распахнулась.

Просторная гостиная, в которой очутился Дик, была заполнена бесценной мебелью – инкрустированная редким перламутром, отделанная тончайшей резьбой и украшенная слоновой костью, она была сделана руками искусных мастеров и походила на изящное кружево, кажущееся таким же невесомым, как и летнее облачко, что тает в бездонной глубине голубого неба.