Измена - Линда Барлоу (1996)

— Ну, может, ты и прав, но даже если и так, нам придется с ним работать. Я сегодня ужинаю с ним, в сущности, для того, чтобы попытаться установить какие-то нормальные рабочие отношения.

— Ты с ним ужинаешь? — перебил ее Сидни.

— Да. А почему бы и нет?

— Почему бы и нет, — с сарказмом передразнил он ее, будто глупее вопроса она и придумать не могла.

— У тебя что — какая-то личная неприязнь к Мэтью Кэролайлу? — спросила Энни. — Мне кажется, ты его не жаловал еще до смерти Франчески.

— Да, я его не любил, — горячо отвечал он. — Я любил Франческу, а Кэролайл всегда плохо с ней обращался. Этот брак был непрерывной цепью мучений для нее, и когда она уже была готова избавиться от него, он ее убил.

Энни все-таки решилась задать вопрос, который давно ее мучил:

— Это ты ее таинственный любовник, а, Сидни?

— Не будь смешной, — огрызнулся он. Но его обычно бледное лицо залилось краской. — Я был ее другом и наперсником. И больше ничего.

— Ну, а как ты думаешь, у нее был тайный любовник? Или это просто выдумки адвокатов и прессы?

Кэнин шагнул к двери и распахнул ее.

— Я не знаю и не хочу знать. Она мертва. И к черту все это. Все к чертям собачьим. И к черту ваш проклятый собор.

И он хлопнул за собой дверью.

«Великолепно!» — подумала Энни. Что за денек — письма с угрозами, Дарси какая-то странная, Сид просто взбесился, и теперь вдобавок ко всему ей еще предстоят две встречи с Мэтью Кэролайлом.

В соборе днем Мэт настоял на полном осмотре всей стройки. И задавал тысячи вопросов. Все они, однако, были очень толковыми, касались технических аспектов архитектурных и проектных работ, и Энни имела основания сказать, что он провел целое исследование. Было видно, что он со всей серьезностью подошел к своим обязанностям.

Она представила его Джеку Флетчеру, на которого знакомство со столь печально знаменитым человеком, казалось, произвело соответствующее впечатление. Кэролайл пожимал руки рабочим из бригад субподрядчиков, встречавшимся им во время обхода строительной площадки. Все они знали, кто он, и несколько человек не преминули поздравить его с освобождением.

Энни допускала, что среди рабочих есть и такие, которые ненавидят Мэтью Кэролайла за его богатство и деловой успех, но даже если и так, то они держали свои чувства при себе. Кэролайлу недоставало того обаяния, которым обладал Сэм Броди, и вокруг него не возникало мгновенно атмосферы товарищества, но он и не отталкивал людей. Он улыбался, попросту пожимал руки, и Энни чувствовала, что в общем он произвел положительное впечатление.

Ей это тоже было на руку. Шагая рядом с ним в такой же, как у него, каске, Энни чувствовала себя как-то необычно спокойно. Несколько раз он прикоснулся к ней — один раз помог взобраться по лестнице на один из нижних ярусов лесов, чтобы осмотреть мраморную облицовку Святой девы в апсиде, а в другой — поддержал под локоть, когда они перебирались через банки с краской, сваленные на полу.

Во второй раз он поймал ее взгляд. Она улыбнулась ему, и казалось, между ними проскочила искра. Магия. Это произошло много лет назад в Лондоне, продолжалось и теперь.

Как это все происходит, думала она, странное слияние рук, плеч, глаз, губ, эти загадочные, необъяснимые явления, когда одного человека неудержимо влечет к другому? Можно ли объяснить такое химией или биологией? Предопределено ли это заранее, заложено ли в генах? Почему, несмотря на то, что он — опасный человек, эти бессловесные послания по-прежнему имели над ней такую власть?

Они столкнулись с Джузеппе Бриндеши, находившимся на верхних ярусах лесов в восточной части поперечного нефа. Мэтью уже начал взбираться по лестнице на леса, когда Джузеппе крикнул, что спускается.

— Вы знакомы? — спросила Энни, когда рабочий сошел с лесов. — Джузеппе Бриндеши. Мэтью Кэролайл.

Мэтью уже в сотый раз за этот день протянул руку.

— Кажется, нет. Рад познакомиться.