Услышь мой голос - Юлия Снегова (1998)

Звонки Мориса продолжались, их разговоры становились все проникновеннее. Морис говорил с такой подкупающей искренностью, что очень скоро стал для Жени настоящей отдушиной в ее в довольно унылой жизни. Старый круг знакомых для нее постепенно исчез, не могла же она им признаться, где теперь работает, а рассказывать о себе небылицы было неприятно. Даже с Лешей, который казался ей очень милым мальчиком, Женя чувствовала себя непросто.

Леша продолжал звонить ей домой, приглашал то прогуляться, то сходить в кино, и Женя с благодарностью принимала его приглашения. Они бродили по вечерним улицам, и Леша рассказывал ей о своих будущих статьях.

— Знаете, о чем я хочу написать? — сказал он ей однажды. — О том, что после революции борзые подвергались таким же репрессиям, как и их хозяева.

— Как это? — не поняла Женя.

— А так, что русская борзая всегда была дворянской собакой. Простые люди никогда борзых не держали. Только помещики — любители псовой охоты. А русский помещик действительно часто был необуздан. Охота была настоящим стихийным бедствием для крестьян. Лошади и собаки вытаптывали крестьянские поля, и с этим приходилось мириться. Неудивительно, что ненависть к помещикам перекинулась и на их собак. Поэтому, когда крестьяне получили возможность расквитаться со своими хозяевами, они не пожалели и собак. Между прочим, похожая история случилась и во Франции. Была такая порода — французская борзая. Так вот, во время французской революции всех этих собак поубивали. Такой породы больше нет. Русской борзой повезло больше. Буквально нескольких щенков вывезли в Швецию. Там открыли питомник, и только благодаря этому порода не исчезла. Хотя нет, в Москве, при университете, тоже был подпольный питомник борзых, которые в официальных документах значились как сеттеры.

— Как интересно, — произнесла Женя, — никогда бы не подумала, что можно преследовать собак.

— А что тут удивительного, — ответил Алексей, — если по идейным соображениям разрушались дома, сжигались книги и картины. Почему собаки должны были стать исключением?

— Действительно, — согласилась Женя, — и вы хотите написать об этом.

— Да, сделать интервью с человеком, который содержал этот подпольный университетский питомник. Вот только не знаю, будет ли это кому-нибудь интересно.

— Конечно, — уверенно произнесла Женя, — мне же было интересно слушать вас, а я довольно спокойно отношусь к животным. Представляете, какой интерес вызовет эта история у владельцев собак.

— Ну что ж, попробую, — не слишком уверенно пробормотал Алексей.

Причина его неуверенности заключалась в том, что он давно мечтал напечататься в «Итогах», но очень боялся, что с ним там даже не захотят разговаривать. Алексею представлялось, что в его любимом журнале работают люди, которые укажут ему на дверь, как только узнают, что он печатается в «Суперновостях». А если он не скажет правды, то получится, что у него вообще нет журналистского опыта, и тогда его уж точно выставят за дверь.

«Но попробовать-то можно, — сказал себе Алексей однажды, — иначе я так и просижу всю жизнь в жалкой и ничтожной газетенке. Может быть, я даже дослужусь до редактора полосы, вполне возможно, мой гонорар возрастет вдвое, но лучше чувствовать я себя от этого не стану».

Как всегда, перед тем как взяться за серьезную работу, он прибрался в квартире, погулял с собакой, потом включил компьютер и замер перед пустым мерцающим монитором.

«Как странно, — подумал он, — проблема чистого листа как-то сама собой превратилась в проблему чистого монитора. Страшно видеть перед собой пустой экран, хочется как можно скорее заполнить его буквами и словами. Сначала я напишу вступление, — решил Алексей, — а потом договорюсь о встрече с Левой. Уверен, он не откажет мне, питомник уже давно рассекречен». И Алексей улыбнулся, вспомнив огромного толстого человека с копной седых волос на голове, которого, несмотря на уже солидный возраст, все продолжали называть Левой.