Ее оружие - Джеки Коллинз (1992)

Лерой Йезус Боулс не курил, потому что считал это вредным для здоровья, а Лерой никогда не делал того, что могло бы пойти ему в ущерб. Само собой, жизнь была для него еще драгоценнее здоровья. Поэтому он не знал, чем объяснить собственное поведение в «Кэннисе». Почему ему взбрело в голову спасать эту старуху с ребенком? Его счастье, что все сошло гладко, но он подвергал себя безумному риску, что было не в его правилах.

Облаченный, как и в прошлый раз, в непривлекательное тряпье разносчика, он припарковал свой пикап, не доезжая одного дома до кладбища. Основной урок, который Лерой рано извлек из опыта своей жизни, заключался в том, что цветной мог разгуливать по Нью-Йорку, где ему заблагорассудится, если только он одет подобающим ему образом. Когда на тебя напялено что-нибудь вызывающее и ты торчишь у всех на виду, то «полипы» тут же хватают тебя за локоть и просят пройти с собой. Если же ты у любого фешенебельного дома околачиваешься, изображая дворника с метлой, то можешь ни о чем не беспокоиться, никому нет до тебя дела.

Лерой припарковал машину в удачном месте: отсюда хорошо было видно, как лимузины, сохраняя дистанцию словно на параде, подъезжали длинной, черной вереницей к кладбищу. Сквозь солнцезащитные очки Лерой без труда различал лица гостей, одетых в траурные костюмы.

Энцио, как всегда, осторожничал и, как смог убедиться Лерой, свел риск до минимума. Он находился в окружении группы пожилых мужчин в одинаковых двубортных костюмах, которые издавна по душе итальянским мафиози. По беспокойно двигающимся рукам можно было понять, что в любой момент они готовы выхватить и пустить в дело то, что у них слегка оттопыривалось под полами пиджаков.

Ник и Анжело подъехали вместе в одной машине. Их сразу же отгородили от толпы зевак такие же «двубортные» типы, и братья остановились в начале аллеи, дожидаясь мать и сестру Анны-Марии, которые находились в следовавшей за ними машине.

Лерой со скучающим выражением лица, какое бывает у отбывающих тяжелую повинность, продолжал сидеть неподвижно, неотрывно наблюдая за всеми, отмечая каждую мелочь.

Искусству ждать он научился очень рано. Первые мудрые слова, которые запали ему в память еще в раннем детстве, были: «Сиди здесь и жди меня, слышишь? Сиди смирно и жди!» Его мать, проститутка, повторяла эти слова каждый раз, когда оставляла его перед дверью гостиничного номера, за которой она скрывалась с каким-нибудь «дядей». Только когда он подрос и догадался заглянуть в замочную скважину, он понял, почему его оставляли ожидать снаружи.

Подъехал Фрэнк, и невольно Лерой так сжал баранку, что у него побелели суставы пальцев. Из всех Бассалино этот был ему больше всего нужен.

Наконец все прошествовали на кладбище — семья, родственники и друзья. Группа из четырех «двубортных» осталась у входа. Они разделились на две пары и встали по обе стороны ворот, внимательно оглядывая все вокруг.

Лерой подождал еще минут десять, не шевелясь, потом вылез из кабины, открыл крышку багажника и вытащил огромный венок. Он бережно обхватил его руками и, держа перед собой, медленно направился с ним к воротам кладбища.

— Ты куда? — загородил ему дорогу один из охранников.

— Специальный заказ для похорон миссис Бассалино.

— Оставь здесь!

— Как хотите.

Лерой прислонил венок к стойке ворот, порылся в своей сумке и извлек оттуда книжечку квитанций.

— Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Охранник нацарапал неразборчиво свою фамилию, а Лерой помедлил с уходом, словно ожидая чаевых. Потом все же спросил:

— Может, я сам отнесу? Мне велели положить венок на могилу.

— Нет, оставь здесь.

Лерой пожал плечами.

— Мне все равно, это не мои похороны, — буркнул он как бы себе самому под нос и медленно направился к своей машине.