Опасный круиз - Присцилла Хагон (1995)

К тому времени как он вышел из церкви, я уже заплатила за свои открытки и могла уходить, но из осторожности подождала немного и пропустила вперед несколько небольших компаний с нашего парохода, чтобы не идти прямо за ним. Он все так же прогуливался, разглядывая магазинные витрины. Потом, совершенно неожиданно, он свернул в одну из узких боковых улочек с северной стороны Плача.

Когда я дошла до угла, он уже скрылся из виду. Но скоро я снова его увидела: он как раз поднимался по какой-то лестнице, после чего сразу свернул за угол. Узенькие улочки образовывали лабиринт, и я, разумеется, не решалась подходить слишком близко. Меня не покидало кошмарное предчувствие, что за следующим поворотом он ждет меня и сейчас мы столкнемся лицом к лицу. Кроме того, я продолжала оглядываться.

Один раз он остановился — к счастью, я успела спрятаться в дверном проеме — и осторожно оглянулся назад. Этот взгляд лучше чем что-либо другое продемонстрировал, что он не простой турист.

Потом он пошел дальше, и из своего убежища я видела, как он снова на секунду остановился, чтобы взглянуть на мрачное старое здание. После этого он очень быстро поднялся вверх по ступенькам к двери и, без стука, исчез внутри.

Я знала, что больше все равно ни на что не решусь. Ясно было, что он добрался до места встречи в самом сердце старого Дубровника и что сейчас ему придется давать объяснения по поводу провала операции. Я запомнила название улицы и потом нырнула в какой-то переулок, который, как мне показалось, должен был вывести меня назад на Плача.

Я вернулась на Плача и успела сделать несколько покупок — ликер для отца и для него же несколько пачек сигарет, которые назывались «Дрина» (мне понравилось название, поэтому я их и купила), когда неожиданно нос к носу столкнулась с Грэмом Хедли. У него был мрачный вид и сейчас он меньше всего походил на доброго малого и непременного участника всех пароходных игр и затей. Я собиралась пройти мимо, но он остановил меня.

— Минутку. Мне надо сказать вам пару слов. Вы зачем сказали мистеру Верритону, будто видели как я выходил из его каюты?

Я сделала большие глаза и покраснела от смущения.

— Ну, я действительно видела. В самом начале круиза. Я… я не хотела сделать ничего плохого. Я… я надеюсь, вы на меня не сердитесь, — я пыталась сообразить, не слишком ли широко раскрываю глаза, демонстрируя свое простодушное изумление.

Он раздраженно хмыкнул.

— Моя каюта немного дальше по тому же коридору. Я несколько раз ошибался. Номера на табличках не очень четкие, а все двери почти на одно лицо, если не приглядываться. Я решил, что вы, наверное, хотите со мной поссориться, — он не отрываясь смотрел мне в лицо, и взгляд его мне не понравился.

— Поссориться? — повторила я и заморгала глазами. — Что вы, нет! Я чудесно провожу время. Зачем мне с кем-то ссориться?

Он отчаялся чего-нибудь от меня добиться.

Я пошла дальше и, остановившись в дверях магазина, увидела, как он резко свернул в узкую улочку, которую я пересекала, когда следила за Эдвардом Верритоном. Встретятся они в том мрачном старом доме или Эдварда Верритона там уже нет? Я со страхом пыталась представить себе, что может сейчас происходить между — Эдвардом Верритоном и тем, к кому он пришел.

Сильно взволнованная, я пошла посмотреть на резиденцию архиерея, но когда я добралась туда, пошел проливной дождь. Я долго пряталась под каким-то навесом, но небо оставалось все таким же мрачным и серым и конца дождю не предвиделось. На самом деле, я никогда в жизни не видела такого дождя. Он лил сплошной стеной, на два шага впереди ничего не было видно. Если бы мне пришло в голову еще побродить по Дубровнику, я просто вымокла бы до нитки.

Поэтому я завязала капюшон, застегнула свой тонкий нейлоновый плащ и засунула поглубже в большую сумку мои подарки, к которым к тому времени прибавился еще красно-белый полосатый шарф для мамы.