Женщина без мужчины - Джастин Скотт (1995)

— Готов поклясться, я знаю, кто ты, Натали. Свободный охотник! — Это уже заговорил Эл Сильверман, и все старые друзья Уоллеса дружно кивнули в знак согласия. — Ты въезжаешь в город, как одинокий рейнджер, продаешь партию мехов и скачешь прочь восвояси. Ты умеешь продавать — в этом тебе не откажешь, но ты одиночка по натуре и привыкла работать в одиночку, а не сотрудничать с людьми. Мы не можем ждать, пока ты научишься руководить фирмой.

— Золотые слова! — поддакнул Рони Коссар. — Мы должны наладить твердую и надежную систему, а не кидать все силы и средства в разрозненные кавалерийские атаки. Этим грешила не только ты, Натали, но и наш Казак — пусть земля ему будет пухом. Джоан сейчас собирает по кусочкам ту посуду, которую вы с мужем успели перебить. Занявшись продажей отдельных партий товара, вы махнули рукой на тылы, на себестоимость изделий. Вы видели только то, что маячит в далеком будущем, а не то, что творится вокруг и за спиной у вас. Импортеры душат нас, а вы превысили лимит инвестиций, разбросали средства по разным проектам. Я знаю, Уоллес поддерживал тебя…

— Не будем трогать Уоллеса! Это были мои идеи… — твердо заявила Натали.

— Нам от этого не легче! — воскликнул Рони Коссар.

Их уже невозможно было остановить. Перебивая друг друга, они рисовали перед собранием чудовищную картину развала фирмы. Атмосферу еще более накалило вмешательство денежных тузов. Кто-то из них сообщил, что Диана Дарби выходит из рекламной кампании. Натали молча наблюдала за этим взрывом страстей с ледяной улыбкой на лице. Ее пальцы нервно выбивали дробь по полированной поверхности роскошного стола. Вся обстановка зала заседаний правления — длинный стол черного дерева, обитые кожей стульях с бронзовыми украшениями, зеркала в дорогих рамах — появилось здесь случайно. Один канадский меховщик крупно задолжал Уоллесу за партию русских шкурок — норок, соболей и белого каракуля. Ликвидировав дело, он расплатился с Уоллесом мебелью из своего офиса. Натали, только что пришедшая в фирму из банковской сферы, привыкла работать только с цифрами, а не с реальными предметами. Она не знала истинную цену вещам. Ей было жаль потерянных денег, но Уоллес лишь смеялся над ней: «Вещи дорожают быстрее денег. Канадец вздумал надуть меня, и сам на этом погорел».

— Во всех городах нас теснят конкуренты с дешевым импортом.

Натали очнулась от своих воспоминаний и возразила:

— Покупатели «Котильона» готовы платить за гарантированное качество.

— До поры до времени!

— Удержим ли мы репутацию?..

— Слишком дорого она нам обходится!

— Компания Фреда уже обскакала нас! — опять вмешался в разговор ее младший брат. — Наши покупатели уже перетекают к ним!

Большинство членов правления слышали раньше эту новость и поэтому тотчас поддержали Майка. Уоллес мог бы легко рассеять все эти слухи и домыслы. Он, вероятно, тысячу раз в жизни попадал в подобные переделки, но сейчас его не было рядом с Натали.

Она почувствовала, что ею овладевает та же растерянность, что и там, внизу, среди рабочих. Масса давила на нее, почва ускользала из-под ног. Ни там, ни здесь никто не верил в нее. Если она не подхватит «корону «в ближайшие шестьдесят секунд, то окончательно потеряет «Котильон». Надо было подавить в себе страх перед этой возбужденной публикой, показать всем, что боль утраты не сломила ее. Молчание только вредило ей, надо было говорить… говорить… атаковать противника словами.

— О том, что все так плохо, мы уже достаточно поговорили. Время дорого, а мы его столько потратили! Больше я не намерена тратить его впустую. Я хочу тщательно проверить всю нашу с Уоллесом деятельность, продумать новую систему управления компанией и представить вам полный отчет и свои предложения!

Она обратилась напрямую к тете Маргарет:

— Вы согласны дать мне время на это?

— Господи! Конечно, тебе нужно дать время!

— Сколько?

— А сколько ты просишь?