— Остин, — она прочистила горло. — Его поймали выходящим из комнаты девушки утром. Я звонила его матери, ты должен заботиться о нем.

— А где он миссис Джонс?

— У себя в комнате.

— Хорошо, я позабочусь о нем, — миссис Джонс идет к своей каюте. Мы не разговариваем, пока она не исчезает. Таннер вздыхает и прижимается лбом к стене.

— Черт, я должен он нем позаботиться. Давай в другой раз?

Эй, нет, я хочу тебя сейчас.

— Конечно, — я нахмурилась.

— Не дуйся, дорогая. О тебе я позабочусь позже, — он прикусил губу.

* * *

Касси лежала на своей кровати и читала журнал, когда я вошла в комнату.

— Где ты была? — спросила она, не поднимая глаз.

— С Таннером, — ответила я, плюхаясь на свою постель. — Он убил сегодня змею. Это была самая горячая вещь, из всех, что я видела.

— А почему, в таком случае, ты еще здесь? — спросила она.

— Остин, у него неприятности. Мы встретили миссис Джонс, когда шли к Таннеру.

— Ахх, — она улыбнулась, — Она будто чувствует, когда кто-то собирается заняться сексом. Итак, что вы двое будете делать?

Я закатила глаза и запустила в нее подушкой, попав в вазу с розовыми лилиями, которая упала и разбилась.

— Откуда ты… — я замерла. Цветы. Розовые лилии. О нет. — Где ты их взяла?

— О Боже, Обри, — сказала она, кладя руку на сердце. — Ты в порядке? У тебя вид, будто ты привидение увидела.

— Где ты это взяла?

— Они лежали на пороге, когда я вошла. Я подумала, что это для кого-то из нас. Я просто… ты в порядке? Ты дрожишь.

О да. Но я не могла понять. Моя голова раскалывается. В груди пожар. Такие цветы он мне присылал. Они были моими любимыми. Встав с кровати, я медленно пошла к окну. Какая-то тень мелькнула среди деревьев. Нет. Он не может быть здесь. Нет. Он в тюрьме. У меня галлюцинации. Снова. Почему они вернулись?! Огонь разгорелся в моей груди, поднимаясь к горлу. Касси повернула меня к себе, глядя большими напуганными глазами.

— Обри, что случилось? Скажи. Ты можешь доверять мне.

— Касси… я вижу его. Я вижу… но это не может быть правдой…

— Кого ты видишь? — спрашивает она, тряся мен за плечи.

— Сядь. Я должна тебе кое-что рассказать.

И я рассказываю. Я рыдаю, меня трясет. Она обнимает меня, поглаживая по спине, и плачет вместе со мной. Я не знаю, как долго я так лежу, но вскоре, кто-то стучит в дверь. Я отвернулась и почувствовала на себе чьи-то руки. Сильные, но нежные. Когда я открыла глаза, то увидела Таннера, смотрящего на меня сверху. Он был напряжен и глядел, как никогда внимательно.

— Тебе нужно принять душ. Вставай.

С трудом я спустила ноги с кровати. Я чувствовала себя такой пристыженной.

Таннер закрывает двери позади.

— Что случилось? Что ты видела?

Я судорожно вздохнула.

— Лилии. Они стояли у Касси на тумбочке.

Его брови встретились на переносице, и он нежно погладил меня по щеке.

— Что означают лилии, Обри?

— Он всегда дарил мне эти цветы. Всегда. Даже после того как мы расстались, он мне их присылал.

— Какие-то карточки внутри?

— Нет, просто лилии. Я не знаю, кто это делает, но я хочу, чтобы они остановились.

— Да, дорогая, это не смешно. Ты разговаривала с мамой в последнее время? Или с детективом, кто вел твое дело? Может кто-то пытался тебе позвонить?

Трясущимися руками я достала телефон и покачала головой.

— Я не разговаривала с мамой уже несколько дней. Она прокомментировала мой пост на Фейсбуке и все.

Я почувствовала слезу на щеке и Таннер осторожно стер ее пальцем.

— Это просто стресс. Если бы его выпустили, ты бы первая об этом узнала, поверь. Просто дыши. Успокаивайся и дыши. Я делаю глубокий вдох, и Таннер одобрительно кивает.

— Хочешь принять душ?

— С тобой?

Он улыбнулся уголком губ.