Песчаные замки - Луанн Райс (2007)

Заслышав шаги на мощеной дорожке, Хонор отвела глаза от картины и увидела стоявшую в дверях Берни, пристально смотревшую на нее. Черные одежды в пыли, видно, только спустилась с полей. Однако в руках у нее был конверт, значит, заходила к себе в кабинет.

— Ты что? — с тревогой спросила Хонор.

— Ничего.

Берни вошла, щурясь в просторной ярко освещенной комнате. Хонор, косясь на мольберт, потянула ее к креслам у окна.

— Что тебя сюда привело? Хочешь чаю со льдом?

— Конечно. Я была на винограднике, очень хочется пить.

Хонор направилась к маленькому холодильнику, вытащила пластиковую бутылку, налитую утром, наполнила два высоких стакана, один протянула золовке.

— Шиповник, лимон, апельсиновый сок, свежая луговая мята, бутылочка имбирного эля, — объяснила она.

— Рецепт моей матери, — кивнула Берни, потягивая напиток. — Ничего нет лучше в летний день.

— Возвращает нас в детство.

— Пожалуйста, не надо, — отмахнулась Берни. — Мне на сегодня хватит воспоминаний.

— Говорила с Джоном?

— Нет. С Томом.

Хонор охнула, видя, как она опустила голову. Возможно, в молитве, но когда подняла ее, глаза горели.

— Наш старый друг Том иногда забывается. Не учитывает, что время и люди меняются. Забывает, что я принесла обеты, а он у меня служит.

— Наверно, верит, что друзья остаются друзьями, — заметила Хонор.

— Не обязательно.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы друзья оставались друзьями, вы с Джоном сейчас были бы вместе. Всегда были лучшими друзьями.

— Все мы были ими. Мы с тобой были лучшими подругами раньше, чем я влюбилась в твоего брата. И Джон с Томом, прежде чем Том влюбился в тебя.

— Мы с тобой по-прежнему лучшие подруги. По крайней мере я на это надеюсь. — Берни нежно улыбнулась, за что Хонор была ей благодарна.

— Я очень рада, Берни. Спасибо.

— Ну, тогда расскажи, как подруга подруге, что происходит между тобой и Джоном.

— Я тебя не понимаю.

И тут Берни превратилась в сестру Бернадетту Игнациус, мать-настоятельницу, которой боятся ученицы, ибо она все знает, все видит, хочет, чтобы все соответствовали высочайшим стандартам. Склонила набок голову, прищурилась, не отводя глаз, пока Хонор не сдалась.

— Я его слышу, — сказала Берни.

— Знаю.

— Он не просто разбивает камень. Он заявляет о своем присутствии. Не хочет, чтобы ты забыла о его возвращении.

— Как я могу забыть? Что ты хочешь от меня услышать? Это тяжело.

— Да, — кивнула Берни, — верю. Иначе быть не может после того, что тебе довелось пережить.

У Хонор перехватило дыхание.

— Знаешь, что мне Реджис недавно сказала?

— Что?

— Агнес хочет, чтобы ей явилось видение. Как думаешь, откуда у нее такая идея?

— Хороший вопрос, — кивнула Берни, протерла очки, поднялась с кресла, отряхнула рукава и длинную черную юбку, поправила плат и подошла к мольберту, рассматривая картину.

Хонор тоже увидела ее глазами Берни: мужчина в джинсах, дубленом пиджаке, с сильными руками, страдальческим взглядом склоняется над ребенком. Она сознательно размыла черты — может быть, это Агнес, а может быть, Реджис. Вокруг океан, холмы, скалы. Каменные стены вдали и зелень напоминают Ирландию и берег Коннектикута. На стене сидит Сесла, белая кошка с зелеными глазами.

— Это Джон, — молвила Берни.

— Да.

— И Сесла… И кто-то из девочек…

Хонор кивнула. Берни взглянула ей в глаза. Она увидела в них страдание, боль, почему-то уверенная, что к ним с Джоном это отношения не имеет. Берни протянула конверт. На лицевой стороне паутинное изображение песочного замка у кромки воды… вдали из волн поднимается морское чудовище.

— Не надо от всего отказываться, — сказала Берни.

— Слушай…