Жена моего босса - Ольга Покровская (2014)

В ту же секунду вылетевшие из-за корпуса машины ребята Чернецкого, в надвинутых на лицо черных масках с прорезями для глаз, скрутили шофера и утащили куда-то в кусты. Геворкян, увидев, что произошло с его водителем и личным охранником, дернулся, охнул и тут же ощутил затылком холодок прижавшегося дула. Руслан лишь слегка подтолкнул его пистолетом – мол, выходи. Тот с трудом вытащил из машины свое полное, рыхлое тело, заозирался, по-бабьи охая. И тут из-за цветущей живой изгороди вальяжной походкой вышел Миша Чернецкий, разулыбался, увидев старого знакомого, раскинул руки и произнес низко, с издевкой:

– Лелик! Здравствуй, арчи, мой дорогой!

Увидев Мишу, Геворкян затряс обвисшими щеками, губы его посинели.

Руслан, держа нечистоплотного бизнесмена на мушке, отвел его подальше от дороги, в заросли орешника. Миша, следовавший за ними, сорвал с куста маленький круглый, недавно распустившийся зеленый листок, помял его в пальцах, поднес к носу, жадно вдохнув свежий, буйный запах новой жизни. «Лето уже почти, – мысленно отметил он. – С этой долбаной жизнью ничего вокруг не замечаешь».

Лелик, озираясь и шумно дыша, выкатился на небольшую полянку. Миша бросил ему под ноги лопату и процедил сквозь зубы:

– Копай!

– А? Что? – От ужаса Геворкян начал судорожно икать. Кадык на его жирной белой шее нервно ходил вверх-вниз.

– Могилу свою копай, сука! – ласково объяснил Миша.

Геворкян затоптался на месте, неумело взялся за лопату, ковырнул землю. Круглое лицо его покраснело от натуги. Он вытер со лба пот рукавом дорогого светло-синего костюма и заговорил сбивающимся голосом:

– Миша, дорогой, ты зря на меня зло держишь, да? Я ничего не делал, мамой клянусь!

– Давай-давай, поклянись еще кем-нибудь, – усмехаясь саркастически, кивнул Миша. – А потом расскажи нам, как это тебе, дурню, пришла в голову мысль на меня пасть открывать. И желательно со всеми подробностями, дружок твой Кирпичный все равно уже тебя сдал.

– Он врет! Гонит твой Кирпичный! – тонко взвизгнул Лелик. – Я с ним… я ничего… Я только бумаги по Инвестбанку хотел. Я не собирался тебя валить, Миша! Зачем мне? Муромец знал! – внезапно страшно заорал Геворкян. – Знал, что я встречался с Кирпичным! Может, он и про камеры знал? Это он тебя заказал, мамой клянусь!

– Эх ты, мама… – лениво усмехнулся Миша. – Муромец! Ты еще скажи, что это жена моя мне бомбу в тачку запихала.

Миша не спеша достал из кармана пальто сигару, отвернулся от ветра, закуривая. И Геворкян, воспользовавшись тем, что его на секунду перестали буравить цепкие волчьи глаза, неуклюже взмахнув руками, выбрался из ямы и, тяжело переваливаясь, потрусил в чащу.

Миша, с досадой отбросив в сторону так и не загоревшуюся сигару, заорал Руслану:

– Стреляй! Стреляй, что ты стоишь? Уйдет же!

Миша выхватил у Руслана «стечкин», перевел его в автоматический режим, прицелился, почти с удовольствием наблюдая, как тяжело перескакивает с кочки на кочку жирный, как кабан, Лелик. В груди забилась веселая азартная ярость, голова же оставалась холодной, соображала хорошо.

Выпущенная очередь мягко вошла в набрякшую от весенних дождей глину. Геворкян, охнув, схватился за ногу и, словно квашня с тестом, мягко осел на землю. Миша не торопясь подошел к нему, остановился в изумрудно зеленеющих, тонконогих молодых березах. Геворкян всхлипывал, тряс щеками, бормотал что-то. Светло-синяя штанина медленно темнела, намокая черной кровью.

«Крысиная морда, хотел меня уничтожить, на куски разорвать, чтоб мальчишки мои и в гробу моего лица больше не увидели?! Чтобы Ольге пришлось собирать по салону обрывки моей одежды?! Сдохни, тварь!» Не слушая больше ничего, хищно раздув ноздри, Миша дважды выстрелил бизнесмену в его жирный, трясущийся живот. Тот, зажав пузо руками, издал низкий булькающий звук и завалился на бок.

Подскочил Руслан, расширенными зрачками уставился на размякшее тело, спросил шепотом: