– Да вы и в самом деле аскет, отшельник, – произнесла она.

– Я вас не ждал, – пожал плечами он. – Угощать нечем. Разве что кофе?

– Спасибо, не надо, я больше чай люблю, – покачала головой она.

Помолчали. Оля присела на подоконник, скрестила длинные тонкие пальцы. Отчего-то избегала смотреть ему в глаза. Он чувствовал, что выдержка его на исходе, не было сил и дальше тянуть эту фальшивую, бьющую по нервам ситуацию.

– Так что вас испугало? – с усилием спросил он.

– Не знаю, – она передернула плечами. – Наверное, еще сказывается шок после того покушения. Не могу заснуть одна, в пустом доме, кажется, что сейчас как вылезет из шкафа какой-нибудь киллер. Глупо, конечно, извините.

– Ну-ну, успокойтесь, – постарался развеять ее страхи Руслан. – Дом под надежной охраной. Скоро вернется Чернецкий, и вы уже не будете одна.

– Вы же понимаете, что, когда Миша вернется, станет еще опаснее, – возразила Ольга. – Как же я от всего этого устала, боже мой. Тринадцать лет живу на осадном положении…

Руслан неприязненно поморщился. Ему не хотелось испытывать сочувствие к этой женщине, легче было думать, что она – холодная, расчетливая стерва, которая сначала вышла замуж за тугой кошелек, а теперь жалуется. Сидит теперь тут, ждет чего-то. Туфли сбросила – ступни у нее маленькие, бледно-розовые…

– Мне кажется, вы добровольно выбрали такую жизнь, когда выходили замуж за… олигарха, – сухо бросил он.

Ольга вздрогнула, посмотрела на него в упор, сказала тихо:

– Вы сейчас хотели меня обидеть? Не получится, Руслан! Я сама про себя все прекрасно понимаю и на правду не обижаюсь. И не собираюсь перед вами оправдываться. Да, я сама выбрала такую жизнь, но это не значит, что временами она меня не тяготит.

– Извините, – буркнул Руслан, отворачиваясь. – Это абсолютно не мое дело. В конце концов, я тоже сам выбрал такую работу и…

– А почему? – с интересом перебила Ольга. – Почему вы решили стать телохранителем? Почему уволились из армии?

– Не мог же я тоже выйти замуж за олигарха, – неловко пошутил Руслан.

Ольга тихо рассмеялась, продолжая пристально на него смотреть. Под ее взглядом он совсем запутался, раздраженно повел плечами:

– Началась вторая чеченская война, – лишенным эмоций голосом сказал он. – Мои братья по отцу перешли на сторону боевиков. Отец… погиб. Я съездил в Грозный на похороны и понял, что не хочу больше иметь ко всему этому никакого отношения. Вот и все. Я доходчиво объяснил?

– Ох, простите, – по залегшей между ее бровями тонкой морщинке Руслан увидел, что она искренне огорчилась. – Простите меня, пожалуйста!

Оля спрыгнула с подоконника, подошла, тронула его запястье кончиками пальцев – словно обожгла языком пламени. И он снова ощутил властный зов плоти. Перехватив, сжал ее ладонь, спросил резко:

– Зачем вы пришли? Чтобы обсудить подробности моей биографии?

Она подняла голову, чуть дрогнули губы:

– А вы зачем ходили под моими окнами?

«Под какими еще окнами?» – хотел спросить он, но вспомнил, как сегодня вечером, осматривая поврежденную камеру, увидел в окне Олю. Тонкий силуэт на фоне ярко освещенного окна, белые кружева и золотистые локоны. Он вздрогнул тогда и поспешно отошел за деревья, а уже через секунду свет в окне погас. Значит, она тоже видела его.

Руслан сильнее сжал ее руку, до боли стиснул тонкие пальцы. Выпрямился, навис над ней, вглядываясь в ее светлые, замутненные волнением глаза, выговорил хрипло:

– Ольга, вы разве не понимаете, что, придя ночью, к мужчине… Я не святой и не монах…

– Понимаю, – с запинкой, едва слышно ответила она. – Может быть, я неправильно поняла ваше отношение ко мне. Если это так, скажите – и я уйду.