Холодное блюдо мести - Лариса Шкатула (2006)

— Я-то понятно почему иду, а вот тебе зачем? — Теперь Ольга перехватила инициативу. — Никакого удовольствия, одни нервы.

— Мне-то чего нервничать?

— Ха! Ты у нас женщина ревнивая, Сережа у тебя мужчина симпатичный, а Ленка на нем непременно виснуть станет.

— Пусть только попробует!

— Она и попробует! А что, вот тебе как раз и случай проверить своего мужа на стойкость: устоит или не устоит? Есть, знаешь ли, такие скрытые бабники, которые не проявляют себя, пока возможность не представится.

Мало мне своих дурных мыслей, так еще и подружка подливает масло в огонь. Теперь я ни о чем другом не смогу думать. Конечно, я в Сергее уверена, но если я свои чувства не сумела предугадать, то что говорить о нем?

Ольга, заметив, как исказилось мое лицо, поспешила оправдаться:

— Ты что, дурында? Я же шучу!

— За такие шутки побить мало! — буркнула я.

Глава 10

Димки не было уже больше трех недель, но Наташа не ждала его, считая дни, а в тайной надежде подумывала: если он не приехал за три недели, то, может, уже не приедет никогда?

Ее надеждам не суждено было сбыться. Он приехал. В один из дождливых осенних дней, когда сумерки уступили место вечеру.

На этот раз он не спрашивал, примет ли его Наташа, — просто прошел мимо нее в открытую калитку, бросив на ходу:

— Привет!

Остановился только в прихожей, когда увидел насторожившегося Кинга. Пес отчего-то был настроен вовсе не так миролюбиво, как в первый раз.

Димка коротко приказал:

— Убери его.

Наташа на время закрыла пса в ванной, а потом, когда Димка снял плащ и шляпу, опять вывела Кинга в прихожую. Теперь у него там было свое место, хотя иной раз, когда ей становилось не по себе, она звала собаку в гостиную и сажала рядом с собой смотреть телевизор. Понимал в этом Кинг что-нибудь или нет, она не знала, но пес укладывался у ее ног и с удовольствием подремывал, наваливаясь ей на ноги тяжелым, горячим боком. Наверное, теперь он ревновал к гостю свою хозяйку, которая до того принадлежала ему безраздельно. Или все-таки чувствовал что-то неладное в приходе этого человека. Может, агрессию, от него исходившую?

За время отсутствия Димки Наташа так ничего и не придумала. Как ей себя с ним вести? Продолжать притворяться или расставить все на свои места?

Но Димка не дал ей, что называется, и рта раскрыть, а сразу потащил в спальню. И вообще с ней не церемонился, словно теперь Наташа принадлежала ему безраздельно, и потому можно было не считаться с ее желаниями.

В нем появилось то, что Наташа в мыслях назвала беспределом. Как будто он сделал что-то мерзкое, за что ему, однако, удалось избежать наказания, и Димка уверовал, что так будет всегда. Да и какую опасность могла представлять для него Наташа?

Но Наташа и сама за это время изменилась. Возможно, еще пару лет назад она приняла бы с покорностью появление в ее жизни человека, которому должна была бы подчиняться беспрекословно. Она и тогда не была забитой, но думала, что одна в этой жизни пропадет. Она привыкла жить при муже, который ее полностью обеспечивал, принимал за нее решения и только коротко сообщал: «Завтра мы уезжаем, собери вещи». Или: «Завтра мы идем на вечер. Приведи себя в порядок». А она кивала. Или же говорила: «Хорошо».

Но теперь она знала, что может быть вполне самодостаточной. Она себя содержала и, пока суд да дело, перешла на третий курс педагогического института, где училась на одни пятерки.

Если на то пошло, она нравится мужчинам, и недавно папа Светы Шестериковой так на нее смотрел…

Она притихла, вспоминая его взгляд и то единственное прикосновение руки, но Димка ее молчание истолковал по-своему. Решил, что она его боится — ведь он такой крутой!

— Что ты разлеглась?! — прикрикнул он на Наташу. — Продолжим. «Камасутра», позиция восемьдесят пятая…

— Я больше не хочу.