Чистый лист - Дарья Кузнецова (2019)

— Ну вот, ты еще себя начни грызть за это! — Я возмущенно ткнула Мая кулаком в бедро. — Напоминаю кому-то очень ответственному, что этого кого-то самого не могли полгода загнать к врачам!

— Ну, у меня все было не настолько плохо, — возразил Недич, но под моим негодующим взглядом прозвучало не очень уверенно.

— Давай поговорим об этом со Стевичем? — мрачно предложила я. — Готова спорить: я знаю, что он тебе скажет!

— Не надо, я тоже это знаю, — поспешил сдать назад тезка.

— Правильно, ты лучше не спорь с этой женщиной, — заржал Шешель. — Она жуть какая грозная! Ладно, хорошо с вами, но пойду разгребать все, что мы тут нарасследовали. Называется, решил выспаться в собственный законный выходной, — хмыкнул он, бросив выразительный взгляд на часы, стрелки которых сошлись вблизи единицы.

— Хочешь остаться тут, с Любицей? — осторожно спросила я у Мая.

— Нет. Поехали домой. Оттого, что я усну в своей постели со своей женой, никому хуже не станет, — решил он и потяг нул меня за руку из кресла. — Приедем завтра.

— Пока не женой, — поправила я педантично.

— Боги, Майя! Ты можешь хотя бы сейчас не спорить? — тихо засмеялся он. — Я готов немедленно затащить тебя в храм, растолкать жреца и доплатить за срочность, но мне очень хочется, чтобы хотя бы это событие в нашей жизни прошло так, как нужно, а не так, как получится. Поэтому пока — просто привыкай, хорошо?

— Хорошо, — покладисто согласилась с ним. — Я не против, так просто, для порядка. Ну и… брежу немного после всех сегодняшних событий, — призналась виновато.

Особняк Маричей притих, никто внизу не караулил, так что мы потихоньку вышли и без приключений добрались домой. Там я, конечно, сначала поохала над расцвеченными синяками ребрами Мая, но тому это быстро надоело, и вскоре тезка меня убедил, что чувствует себя неплохо. Пожалуй, это оказалось лучшим лекарством от тревог насыщенного вечера для нас обоих: где-то через час мы спали крепко и без сновидений.

Наутро первым делом отправились обратно, к Любице. Благородный Май, вспомнив о неприятном опыте моего общения с этой женщиной, предлагал мне остаться дома, но я отказалась. Во-первых, это по-свински — бросить мужчину одного расхлебывать все жизненные неурядицы, во-вторых, не так уж я и сердилась на его сестру, чтобы что-то ей припоминать: подумаешь, немного поцапались! Ну а в-третьих, мне было ее очень жалко — и из-за срыва, и из-за предательства мужа. Это мне слишком эффектный актер с первого взгляда не понравился, а она-то его, похоже, искренне любила, несколько лет прожила с ним, верила… А может, в глубине души ощущала фальшь, но после смерти семьи ей больше не на кого было положиться, с Маем-то изначально умудрилась разругаться. Тут, конечно, можно долго рассуждать о степени ее ответственности за последнее обстоятельство, но какой толк от этого теперь? Лучше перевернуть страницу и начать отношения заново, с учетом прежних ошибок.

А когда мы взглянули на Любицу утром, возможные претензии и вовсе застряли в горле. Бледная, буквально прозрачная — сущее привидение с потухшим взглядом и глубокими тенями вокруг глаз, она за ночь постарела на пару десятков лет — внутренне, без морщин и седины. Голос тусклый, улыбка — мертвая… кошмар!

После такого зрелища Мая пришлось отпаивать брадой, очень уж впечатлило его преображение сестры. Причем хозяйничать в кабинете Миомира вынуждена была я: самому хозяину стало не до гостей, от переживаний слегла София, да и сам Марич-старший, погруженный в невеселые мысли, ходил мрачнее тучи.

Впрочем, потом пришел доктор. Не вчерашний, оказавший срочную помощь, а специалист-мозгоправ. Осмотрел Любицу, о чем-то долго разговаривал с ней наедине и успокоил нас, уверив в благополучном исходе. На его взгляд, отсутствие суицидальных мыслей и общее достаточно адекватное восприятие ситуации являлись отличными условиями для работы, а наличие искренне переживающей за больную родни — замечательным подспорьем.