В ту же секунду на пороге выросла высокая фигура совершенно бесподобной женщины. Она оперлась на протянутую руку и величественно сошла со ступенек на землю. Ее тело было облачено в белоснежное, развевающееся на ветру платье, из-под которого виднелись босые ноги. А волосы были настолько потрясающие, что невозможно было глаз оторвать. Они спадали на ее плечи настоящим каскадом переливающихся на солнечном свете волн, поражающих воображение множеством самых разнообразных оттенков. Это было поистине изумительное зрелище. А самое удивительное, что это была та самая модель, та Иден, которая некоторое время назад не вызывала у него никаких чувств, кроме легкого недоумения. Превращение было настолько разительным, что в это просто невозможно было поверить. Тэйлор вытаращил на нее глаза, понимая при этом, что ведет себя глупо, и вместе с тем не находя в себе достаточно сил, чтобы отвести взгляд.

Иден слегка повернулась в его сторону, и их глаза встретились. Тэйлор почувствовал себя глупым и неопытным подростком, неожиданно для себя оказавшимся во власти взбунтовавшихся гормонов. Он сдержанно кивнул ей, а потом вдруг вспомнил, что ему заплатили деньги не за то, чтобы он таращил глаза на красивых женщин. На съемочной площадке все было тихо и спокойно. Среди многочисленных прохожих тоже не было ничего подозрительного, хотя некоторые из них останавливались и глазели на происходящее. Все его внимание было сконцентрировано на их руках и лицах. Многолетний опыт сыскной деятельности позволил ему выработать удивительное чутье на людей; замышлявших что-либо недоброе. Убедившись в отсутствии непосредственной опасности для съемочной группы, он снова посмотрел на Иден. Демос сказал, что ей может угрожать опасность, и выразил пожелание, чтобы он был поближе к ней на всякий случай. Ну что ж, это, пожалуй, самая приятная часть его работы в данный момент.

А режиссер тем временем носился по всей площадке, отдавая распоряжения и громко выкрикивая команды Тэйлор слышал, как он бесцеремонно отчитывал Иден, причем не единожды, а по меньшей мере раз пять-шесть. То она улыбается не так, как надо, то двигается не очень грациозно, то ведет себя очень скованно перед камерой, как кукла-марионетка. Тэйлора так и подмывало подойти к нему и дать пинка под зад. Но сама Иден относилась к замечаниям режиссера весьма сдержанно, часто кивала головой, выражая свое согласие с ним, или просто выясняла его творческие замыслы. Все, что он ей говорил, она выполняла без тени колебаний и абсолютно ничем не выказывала своего неудовольствия. Раз за разом меняя позу, она сохраняла полное спокойствие и замирала, когда нужно было позировать фотографу. При этом вокруг нее мелькали гримеры, парикмахеры и костюмеры, все время поправляя прическу, накладывая грим или одергивая платье. Фотограф и режиссер не переставали ожесточенно спорить по каждому случаю, что совершенно сбило Тэйлора с толку. Он никак не мог понять, кто же здесь главный. Хаотичное перемещение людей на съемочной площадке чем-то напоминало ему сумасшедший дом.

Съемки всех эпизодов заняли почти два с половиной часа. За это время Тэйлор засек около двух десятков людей, вызвавших у него легкое подозрение, но, к счастью, каждый раз тревога оказывалась ложной. И все это время он не спускал с нее глаз, автоматически фиксируя в сознании всех тех людей, которые подходили к ней. Она была великолепна. В особенности когда к ней подошел какой-то ассистент и феном распушил ее густые волосы. Иден выгнулась дугой, выпятила вперед упругую грудь и кокетливо выставила полуобнаженную ногу. А потом был эпизод, когда она уселась верхом на лошадь, обнажив ноги почти до бедер. Захватывающее зрелище! Лошадь была терпеливой и очень спокойной, как, впрочем, и все лошади, которые находились в распоряжении администрации парка.