Побочный эффект - Татьяна Туринская (2016)

– Ну не скажи! – возмутилась Ларочка. – Как это не сильно изменилась, как это не кардинально? Это он тебе сказал? Много он понимает в женщинах! Привык в железках ковыряться – вот и пусть себе ковыряется, а не рассуждает о женской красоте. Да он вообще когда на тебя последний раз смотрел-то? Небось, смотрит на тебя, а видит свои излюбленные железяки. И вообще я тебе вот что скажу, подруга. Он к тебе просто привык. Ты в нем из всех теплых чувств ныне вызываешь лишь ощущение чего-то привычного, обыденного. Может, и любил он тебя когда-то давным-давно, да всем известно, куда мужская любовь девается.

– Лар, ну ты что говоришь-то? Ты сама соображаешь? – возмутилась Ирина. – Да как это Сергей меня разлюбит, ну что ты выдумала?! Любит он меня, всегда любил, и любить будет всю свою жизнь. Он у меня однолюб. А что не говорит красивых слов каждый день – так мужики все такие. Это мы, женщины, народ эмоциональный. Это нам умолчать о своих чувствах тяжело. Да и то, надо сказать, со временем в словах надобность потихоньку отпадает.

Перевела дыхание, подумала мгновение. А что, собственно, есть привычка?

– Ну… В каком-то смысле ты, конечно, права. Да, чувства переходят в привычку. Но не в плохую, бесчувственную, а совсем даже наоборот. Ты думаешь, я ему о любви твержу с утра до вечера? Ничего подобного! Когда-то давно – да, частенько говорила. А сейчас особой надобности нет. Мы оба и без слов знаем, что любим друг друга. Зачем слова, когда в каждом слове, в каждом жесте чувствуешь любовь. Да что там слова да жесты? Я в его дыхании любовь слышу! А ты говоришь: «разлюбил, привык». Да, привык! И я привыкла! Но мы друг к другу привыкли так, что жить поодиночке теперь не сможем. Функционировать не будем, как если один организм разрубить на две части: в одной останется сердце, в другой почки. Вот тебе и привычка!

Ларочка понимающе покивала головой и сказала тихонько:

– Вот и я говорю: привычка. Она частенько любовь заменяет, а люди и не понимают этого…

С этих пор в разговорах подруг тема супружеской любви и привычки заняла одно из главенствующих положений. Ларочка села на своего конька. Как раньше она много месяцев кряду капала Ирине на мозги, вбивая мысль о том, что та выглядит просто ужасно, так теперь красной нитью проходила тема изжитости семейных отношений между Ирой и Сергеем. То Ларочка делилась подозрениями, что наверняка у Сергея появилась любовница, то она затевала старую, как мир, песню: «Он тебя не достоин».

– Ирочка, дорогая! Смотрю я на тебя, и сердце кровью обливается: ты ж у нас и красивая, и умная, и удачливая. Да ты ж не барахло какое-нибудь, ты ж заместитель руководителя огромного предприятия, а терпишь такое отношение к себе.

– Какое отношение? – искренне изумилась Ирина.

– Ну как какое. Вот только не надо делать вид, что ты ничего не понимаешь! Господи, да козлу же понятно, что Сергей тебя разлюбил давным-давно! Живет с тобой сугубо по привычке, а может, просто лень разводиться. Это ж какие хлопоты: суд, алименты, размен квартиры. Ты ему нынче так, нечто наподобие мебели: должна быть рядом для удобства.

– Ну что ты мелешь?!

– А душа-то его явно не с тобой! Для души у него другая есть. Может, не так хороша, как ты, зато по-настоящему молодая и влюбленная. А ты ведь и сама не скрываешь, что все чувства давно превратились в привычку. Думаешь, он этого не чувствует? Чувствует, милая моя, еще как чувствует! Потому и нашел себе отдушину на стороне.

– Хватит! Прекрати!

Но Ларочку трудно было остановить. Войдя в раж, она не слышала никого вокруг, пока не выскажет свою мысль до конца: