Арифметика подлости - Татьяна Туринская (2016)

Что заставило ее это сказать? Не хотелось думать, что она самым банальным образом завидует Ольге: у той, вон, не только куча ухажеров, но и муж скоро появится. А Маринка все одна да одна, сколько ж можно?

И вовсе она не завидует! Просто… Вот этот Ольгин охотничий инстинкт, вечный ее сексуальный голод, поклонение любому мужику аки божеству только за то, что у того «лишний палец» имеется – не то что в голове не укладывалось: претило это ей, царапало. Ну да, всем хочется любви, всем мечтается. Но не так же рьяно идти к мечте! Практически насиловать каждого встречного мужика.

Однако поди ж ты – на практике выходит, что Ольгин радикальный метод куда действеннее Маринкиного пассивного выжидания звездного часа. Может, ей не осуждать подругу нужно, а пример с нее брать? Может и так. Но удержаться все же не смогла – обида вырвалась наружу. Обида на безголовых мужиков, слетающихся на Конакову как на мед и не замечающих ее порченности. Обида на Ольгу, насмешливо обзывающую Маринку «отпугивающим элементом».

Ольга не обиделась. Скорее, возмутилась:

– Ты базар-то фильтруй. Как это «я уговорила»? Да ты что?! Он меня уговорил! Он меня уже три месяца уговаривал, ну а вчера я сдалась. Знаешь, так просил, так просил! Такое вытворял, паразит! Ну, в самый ответственный момент я и не выдержала – слаба, каюсь. Хотела еще полгодика помучить, да сил не осталось – извел меня своими приставаниями. Ненасытный, сволочь, но такой сладкий!

От приятных воспоминаний Ольга зажмурилась. На лице засияла глупейшая из всех ее улыбок – похотливая, порочная.

– Ой, Маринка! – почти застонала в экстазе. – Ты и представить не можешь, какой мужик! Я от него просто тащусь. Ты-то знаешь: я ничего серьезного с ним не планировала – он ведь совершенно не в моем вкусе. А вот как в постель меня, сволочь, затащил, тут я и плюнула на все свои вкусы. Вкуснее его в жизни ничего не пробовала! Тааакой фантазёоор! А-баль-деть!

Марина с трудом удержалась, чтобы в очередной раз не подколоть собеседницу: как же, как же. И серьезного не планировала, и в постель не она его, а он ее затянул. Аха, помимо ее воли! Это пусть кому другому расскажет, но не Маринке: кому Ольга плакалась два месяца, что физрук на ее призывы не откликается?

Похоть на лице Конаковой уступила место обычной житейской радости:

– Наконец-то не надо будет прятаться от матушки! Теперь я смогу с ним трахаться хоть в материной квартире. Представляешь, кайф какой – он мой круглосуточно, в любое время дня и ночи! Хоть затрахайся. Такой сладкий – и весь мой!

Даже сейчас, в счастливейший, казалось бы, момент своей жизни, Ольга снова и снова говорила об одном. Маринку передернуло от неприязни. Или зависти? Да нет, чему завидовать? Что урвала Кебу? Этот переходный красный вымпел? Всеобщее достояние «педульки»?! Да ей только посочувствовать можно, о какой зависти речь?

Однако вместо сочувствия вновь не удержалась:

– Ага, весь твой, почти. Все, что другие не съедят, тебе достанется.

Сытый оскал с Ольгиной физиономии как ветром сдуло:

– Ты это о чем?

– Сама знаешь. Кобель он, твой Кеба. Всю «педульку» перетрахал – завидный жених!

– Да куда там – всю «педульку»! Пару штук может, и трахнул, а ты уж сразу: «всю»!

– Каких пару штук? Чего ты девочку-то из себя строишь? Вроде не слышала, что о нем говорят. Сама ведь прекрасно знаешь, что я права. Когда речь заходит о Кебе, там уже не пара штук, там уже действительно вся «педулька».

– Не смеши, – обиженно протянула Ольга. Правда, смеяться и не думала. Напротив – сытое торжество исчезло из взгляда и голоса. – Ну вот тебя-то он не трахал? Не трахал! А значит, не вся «педулька», не вся!

– А-аа… Ну, тогда, и правда, не вся. До меня он действительно еще не добрался.

– Вот видишь, – обрадовалась Ольга. – Я была права – это все глупые разговоры. Просто девки злятся, что он ими пренебрег, вот и сочиняют о нем небылицы.