Поцелуй небес - Людмила Бояджиева, Ольга Арсеньева

– Значит, ты меня отпускаешь… – коротко подвела итог его монологу Катя. И замолчала, не в состоянии разобраться в нахлынувших на нее чувствах: злости на Евгению, повесившую дочь на шею отцу, на Алексея, защищавшего поступок бывшей жены и одновременной жалости к этому удивительному мужику, взвалившему на себя бабью долю.

Больше всего, конечно, было жаль себя, и Катя заплакала над рассыпанной, иноземным счастьем пахнувшей корицей, подгоревшей чугунной утятницей, над своим обоженным еще вчера в хозяйственной спешке, заклеенный промокшим пластырем пальцем, над ненужными Вике заколками и всеми мелкими, злобными мелочами, что оставляют на теле жизни кровавые отметины.

Тяжелая волна неказистых, недобрых событий вдавливала ее в старость, в болезни, в одиночество, страх, а маленькие цепкие, ядовитые пустяки разрушали исподволь тяжким трудом отвоеванное благополучие. Ей хотелось кричать, обвинять, ранить… Но Катя была сильной девушкой, прошедшей суровый тренинг сиротской биографии – она смолчала, придавив свою боль. Леша обнял ее, тряс, тормошил, заглядывая в глаза:

– Да что с тобой? Ну скажи что-нибудь! А она молчала, впав в оцепенение. Минуту, две…

Слезы еще не высохли на щеках, скатываясь к остренькому с ямочкой подбородку, а в голубых глазах засветилась детская радость:

– В театре к новому году будут квартиры распределять… Нам полагается трехкомнатная, если бы, конечно, – Катя с вызовом посмотрела на Алексея: – Если бы мы были семьей. … В конце ноября в районном ЗАГСе был зарегистрирован брак Екатерины Шубиной и Алексея Козловского в присутствии свидетелей и гостей, купивших новобрачным к свадьбе пылесос "Тайфун".

9

Козловская – отличная фамилия для певицы. Только все обязательно интересуются, уж не родня ли Катерина знаменитому тенору? На что она отвечала отрицательно, делая загадочное лицо. Квартиры трехкомнатной молодоженам, конечно, не дали. Выделили две комнаты с соседкой, объяснив, что старуха под боком для семьи – явление весьма перспективное. Глядишь освободит жилплощадь. К тому же дом кирпичный, старый, от театра не очень уж далеко. И на том – спасибо: свой угол, хозяйке не платить, да и соседка оказалась очень полезная, такую еще поискать надо и за здравие молиться, а не смерти ее поджидать.

Августа Фридриховна свой возраст не скрывала: семьдесят, оно и есть семьдесят. Только, если прикинуть, что она, как говорила, уже при НЭПе была лучшей портнихой в Москве, то семьдесят, вроде, не выходило. А какая разница? Была она чистоплотной и подтянутой, встречая клиенток в строгом коричневом платье с атласной подушечкой на запястье, поблескивающей булавочной щетинкой.