Возрожденный - Дженнифер Руш

Анна очистила мое лицо от крови и открытую рану около глаза, работая так, словно была профессионалом в этом деле.

— Почему ты продолжаешь делать это? — пробормотала она.

Я нахмурился. — Почему ты продолжаешь спрашивать?

Еще один недовольный взгляд. Она почти всегда на меня так смотрела.

— Что происходит, Ник? Опять воспоминания?

Да.

Я посмотрел на полотенце, висевшее позади нее. Оно когда-то было коричневым. А сейчас это походило на выцветший цвет грязи.

Во вспышках памяти я видел девушку. Я продолжал видеть ее. Одну и ту же. Каждый раз, когда я ее видел, она дрожала. Нет, не дрожала. Она тряслась от страха.

Ее лицо постоянно было в крови и слезах. Кровь пульсировала из огнестрельной раны на нее груди, и она держалась за левую сторону тела, словно ей оно причиняло сильную боль.

Я не знал ее. Не знал, почему она была ранена, или я был тем человеком кто сделал это.

Иногда я сомневался в стабильности своего разума. Может быть, она была всего лишь воспоминанием из моей жизни до Подразделения. Девушка, которую я увидел в фильме. Персонаж книги, которую я читал.

Если она была настоящей, то я не смогу жизнь с мыслью, что причинил ей боль. Единственная причина, по которой я мог это сделать — это ее попытка убить меня первым. Если девчонка была как-то связана с Подразделением, то она не была невинной. Ни один человек, который связан с ними не является невинным. Меня осенило.

— В тех файлах, — начал я, — есть что-нибудь о девушке в моих заданиях? Она должна быть нашего возраста. Или чуть моложе.

Анна задумалась на секунду. — Не думаю, но я могу проверить еще раз.

Она слегка толкнула мой подбородок, заставляя смотреть на нее, но я быстро отвел взгляд.

Анна была из тех людей, которые не смущались прикосновений. Для нее прикосновение значило заботу. Для меня прикосновение всегда означало боль. Такое случается когда твой отец проводит все свое свободное время, выбивая из тебя дерьмо. До Подразделения моя жизнь была полной хренью.

— Так все из-за этого? — спросила Анна. — Из-за девушки?

В ее голосе присутствовала нотка беспокойства. Слова она боялась, что я упаду в кроличью яму любви и покончу жизнь самоубийством.

Я не ответил на ее вопрос. Вместо этого я сделал то, что у меня лучше всего получается. Я бросил на нее злой взгляд.

— Посмотришь, пожалуйста?

Она нахмурилась, но кивнула.

— Спасибо.

Избегая дальнейших разговоров, я прошел мимо нее к двери. На этот раз она за мной не последовала.

Глава 2

ЭЛИЗАБЕТ

Я осмотрела полки над столом и пробежалась пальцем по ряду стеклянных бутылочек с этикетками, на которых было написано что-то типа: ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ОСЛАБЕВАЕШЬ, ВЕСНА, КАРНАВАЛЫ.

Мои воспоминания были тесно связаны со смешанными душистыми маслами в кобальтовых бутылочках. Каждая из них была подписана и стояла на своем месте.

Я остановилась, когда нашла бутылочку с надписью, которую искала.

ГАБРИЭЛЬ.

Он приснился мне прошлой ночью.

Проснувшись этим утром, я вспомнила, сколько прошло времени, с тех пор как он внезапно появился в моей жизни, и точно так же исчез.

Трудно забыть кого-то, кто спас твою жизнь, независимо от того, как много или мало, ты это ценишь.

Бутылочка Габриэля была самой старой. Первой в коллекции. Она служила мне напоминаем о самом определенном моменте моей жизни — ночи, когда я была спасена, ночи, когда я сбежала от людей, которые похитили нас с мамой и держали в качестве пленников в течение шести месяцев.

Я взяла бутылочку с полки. Невзирая на то, что пробка была на месте, я сразу же вспомнила, как он пах.

Аромат мускуса. Сосны. Капля корицы. Бергамот. И наконец, кедр.

Шрам на левой стороне тела, доходивший вплоть до моего бедра, оживил во мне воспоминания о ноже, рассекающим мою плоть, ткань и мышцы и проникающим прямо до кости.