Сердце ангела - Людмила Бояджиева (1998)

— Ты, оказывается, не только упрямый консерватор, Хью, но и знаток публичных домов, — покосилась на взмокшего от негодования толстяка Вита. Брант поминутно промокал лоб большим платком, и громко нашептывал ей комментарии, не стесняясь прислушивающихся к их разговору ушей. За Витой, как видно, следили объективы и микрофоны. Даже когда она мирно занимала кресло в просмотровом зале.

— П-ф-ф! Тут не нужны специальные знания. Мэтр велик — он воссоздал классические типажи публичных девок. Вот Наоми Кэмпбелл как всегда хороша. 1000 долларов за ночь, предлагается все, что угодно, но только с постоянными клиентами. Разве не так? Черный пеньюар с оборочками, слегка прихваченный под грудью, букет черных цветов в волосах,? необузданной любви на застывшем лице. Звезда борделя! Мэтра не смутила её потливость такое «платье» не стоит беречь.

— Хью, не паясничай! Ты прекрасно понял, что нам предложен новый стиль. Это заметно и у Джорджо Армани и у Дольче и у Габбана, примирительно хотела завершить дискуссию Вита, помнящая об окружении. Завтра же её высказывания будут цитироваться в прессе. Но Брант не унимался, — он чувствовал себя на высоте положения, как никогда осознавая преимущества своей подопечной.

— Ну, как же, конечно понимаю! Кривые ноги, плоская грудь, усталое лицо, жирные, нечесаные волосы — признак хорошего тона, хорошей моды. Уж лучше бы они и впрямь вышли голыми. Хотя… Уж лучше не надо — зрелище не для слабонервных. За Кетлин Мосс и так уже тревожится комитет защиты прав человека, предполагая, что кутюрье заморили бедняжку голодом. Уж очень похожа на жертву Освенцима. Вот-вот! — Приподнявшись, Хью изобразил аплодисменты. На помосте, нехотя передвигая спичечные ноги в спущенных спортивных носках, появилось изможденное существо неопределенного пола с оплывшим несчастным лицом. На его нескладном костяке уныло колыхались обрывки прозрачного синтетического «леопарда».

— Надо иметь большое мужество, чтобы в таком плачевном виде появляться на людях. Браво, Кет! Тобой гордится голодная Африка!

Не сдержавшись, Вита фыркнула и тут же грозно взглянула на Бранта. Добившись своего, он прекратил эскапады, сохраняя спокойствие до конца просмотра.

— Хью, ты нарочно смешил меня. Это отвратительно — ведь сам прекрасно знаешь, — девочек далеко не радовал этот парад Если я отказалась от участия в показе, то вовсе не собираюсь демонстрировать свое презрение к тем, кто честно отрабатывает свой гонорар, — сердилась Вита по дороге в отель.

— Всем известно, что избегаешь вражды и конфронтации со своими коллегами. Но, право, девочка, для звезды твоего масштаба терпимость к надругательству над тем, чему ты служишь, недопустима. Высокая мода эстетический оазис, сохраняющий красоту в этом мире. И вовсе не обязательно в нем гадить… Да, я хотел, чтобы твоя смеющаяся физиономия появилась в отчетах о состоявшемся показе и очень рекомендую не скрывать своего отрицательного отношения перед журналистами.

— Нет, Хью… — Вита отрицательно покачала головой. — Мне двадцать три, я до глупости смешлива и не всегда владею собой. Но я знаю точно высокая мода — это поле боя, и каждый сражающийся на нем имеет право на риск и ошибки… Ведь ясно же, Хью, красота только выигрывает от нападок. В ней, как и в женщине, ценны хрупкость и беззащитность. Кто-то наносит удар, предоставляя другим возможность защиты. Ведь страшно увлекательно отстаивать попранные ценности! Не сомневаюсь, теперь этим займутся с большим энтузиазмом.

— Вот об этом и скажи писакам, мудрая девочка. А старику, так уж и быть, оставь возможность поворчать. У Хью Бранта далеко не такая ангельская репутация, как у его подопечной.

— Верно, Хью, оставим каждому свою роль, — примирительно сжала руку менеджера Вита.