Бешеная скорость - Ксения Мартьянова (2016)

Стенли опустил глаза вниз, а затем прикрыл их и хрипло задышал, пытаясь остановить очередной приступ. Дженнифер показалось, что её сердце только что взяли и со всей силой сжали в тисках. Она чувствовала невыносимую боль, но понимала, что совершенно ничего не может изменить. Единственное, чем она могла помочь – это просто делать вид, что все хорошо. Если уж чему-то и научил её Стенли Пирс, так это никогда не проявлять жалости к мужчине. Женщина может сочувствовать, сопереживать, понимать, протягивать руку помощи, но жалеть – никогда. Потому что ничто не причиняет большей боли, чем осознание собственной никчемности.

- Как ты поняла? – Спросил Стенли, когда, наконец, более или менее восстановил дыхание.

- Я знаю тебя, – шепотом ответила она, подходя ближе и присаживаясь рядом на корточки. Дженнифер прекрасно понимала, что болезнь причиняла ему невыносимые страдания и что с каждым днем они становились все сильнее, но, как и он, не хотела произносить этого вслух. Вы знаете, что бывает, когда вы что-то произносите вслух? Это становиться вашей реальностью. До того, как это слетает с языка, это просто мысль – плохая или хорошая это не важно, – но она не материальна. Она не настоящая, а значит, не может повлиять на ваше настоящее, изменить ваше будущее. Но как только вы говорите о ней – она мгновенно обретает силу. Покрывается оболочкой и становится настолько могущественной, чтобы суметь стать вашим самым страшным кошмаром.

Вот почему они оба молчали. Вот почему не говорили очевидного вслух.

Это совершенно ничего не изменит. Но это позволит встретить неминуемое с достоинством. Они не отдадутся во власть страху, пока находятся рядом друг с другом. Никогда не позволят ему победить.

Дженнифер накрыла его руку своей ладонью, ощутив при этом, как он вздрогнул, и еле сдержалась, чтобы не упасть ему на колени и не разрыдаться. Совсем как в детстве, когда ей было обидно и грустно. Совсем как раньше. Он отвел свои глаза в сторону – он делал так всегда потому, что прекрасно знал, что она читала в них ответы абсолютно на любые свои вопросы.

- Почему ты отказался от помощи Лидии?

- Мне не требуется помощь сиделки, я не дряхлый старик, - ответил он настолько резко, насколько это было возможно в его состоянии, а затем выдернул свою руку из-под её ладони.

Дженнифер на секунду прикрыла свои глаза, пытаясь успокоить щемящую боль внутри, а затем обратила на него свой твердый взор. Он не увидит её расклеившуюся.

- Лидия не твоя сиделка, - начала она, - она твоя помощница. В её обязанности входила уборка дома, готовка и ведение твоего расписания по приему лекарств.

Дженнифер удалось уговорить Стенли начать принимать некоторые медикаменты, но долгие уговоры и оттягивание дня начала приема не могли не сказаться на общем состоянии его здоровья. Пока он упрямился, ему стало заметно хуже, и сейчас эти лекарства практически ничем ему не помогали. Но Дженнифер не сдавалась. Она хотела верить, что от них ему становится легче, хотя бы чуточку, но легче. Это уже было ни с чем несравнимым бальзамом на её душу.

- У Лидии есть и свои заботы, - тихо отозвался он. - У неё семья. И вместо того, чтобы нянчиться со мной, она могла бы провести время со своими внуками.

- Почему ты такой упрямый…

- Я не беспомощен, слышишь? – Он неожиданно повернулся к ней, его голос был тихим. – Не беспомощен.

Дженнифер было трудно, но она все-таки сумела сдержать слезы и надеть на себя ироничную маску.

- Но убираться в доме тебя все равно не заставишь, - она строго покачала головой, - не говоря уже о том, чтобы есть нормальную еду. Ты питаешься полуфабрикатами и дышишь пылью, куда это годится?

- Да какая теперь разница… - почти шепотом сказал он.