Лаки распахнул перед ней дверь, и Серена шагнула вон из бара. Ее тотчас встретил дружный хор мужских голосов: свист и двусмысленные выкрики. Серена на миг закрыла глаза, страдальчески вздохнула и потерла виски. Нет, сегодня ей явно не везет.

Затем она услышала, как позади нее хлопнула дверь, и свист и пошлые шуточки стихли как по команде. Зато рядом с ней вырос Лаки и жестом собственника положил руку ей на талию. Впрочем, жест этот скорее означал, что она под его защитой, а вовсе не намек на близкие отношения. Он утешал и успокаивал. Серена удивленно подняла глаза. Лаки полным ярости взглядом посмотрел на компанию буровиков на крыльце перед входом в заведение.

– Вас разве не учили в детстве оказывать женщинам знаки уважения? – спросил он своим коронным елейным тоном, от которого по спине у Серены побежали мурашки.

Ответа на вопрос не последовало. Буровиков с нефтяных приисков запугать было трудно. Порой они специально нарывались на драку, лишь бы только помахать кулаками. Впрочем, сейчас они явно были не в настроении. Или же оказались мудрее, нежели Серена о них думала. Возможно, им уже доводилось встречать Лаки и его лучшего друга, мистера Острое Лезвие. А может, они просто растерялись, ломая голову, что забыла приличная женщина в обществе самого опасного человека во всей Южной Луизиане.

Серена повыше вскинула подбородок, собрала в кулак остатки самообладания и, сопровождаемая Лаки, с гордым видом спустилась вниз по ступенькам и зашагала через автостоянку.

– Я бы хотела вернуться домой, если вы не возражаете, – сказала она. – Вижу, что вы очень занятой человек, мистер Дюсе. Думаю, к Гиффорду я съезжу как-нибудь в другой раз.

Лаки остановился как вкопанный. Затем посмотрел на воду, поблескивающую в лучах полуденного солнца, и сделал долгий выдох.

Нет, это просто глупость с его стороны. Он ведь хотел от нее избавиться. Хотел, чтобы она подумала о нем плохо. По идее, он должен только радоваться тому, что она готова отказаться от своей затеи. Увы, он ничуть не обрадовался. Господи, он просто мазохист, вот кто он такой. С какой стати его должно волновать то, что о нем думает Серена Шеридан? Ее полный презрения взгляд? Тем более что и это чувство взаимно на все сто процентов. Да что там! На все сто десять! По идее, он должен смотреть на нее как на пустое место.

Что?

Неужели он возбудился? Это лишь инстинктивная реакция. Нет, конечно, он бы не отказался. Любой мужчина, если только он не импотент, не отказался бы. Потому что она была красива холодной, неземной красотой античной богини. И конечно же, это возбуждало. Господи, с каким наслаждением он проник бы в нее, погрузился бы в горячую плоть между этих длинных, стройных ног. С каким наслаждением гладил бы и целовал эти бедра, эту грудь. Увы, он давно усвоил горький урок, что красота обманчива и под нежными холмиками грудей вполне может биться холодное, жесткое сердце.

Ярость. Вот что владело им в данный момент, сказал он себе. Ярость. Злость. В конце концов, перед ним родная сестра Шелби. Можно даже сказать, перед ним сама Шелби, только с дипломом психолога. Боже мой, это просто какой-то кошмар…

А еще она внучка Гиффорда Шеридана. А он дал Гиффорду обещание. Стоило ему об этом вспомнить, как Лаки вновь сокрушенно вздохнул и негромко выругался по-французски себе под нос.

– Послушайте, – как можно спокойнее произнес он. – Я не знаю, что вы там увидели или услышали. Но уверяю вас, это не имеет никакого отношения к моему обещанию отвезти вас к старому Гиффорду. И я готов это сделать, причем доставлю вас туда в целости и сохранности. Обещаю, что не скормлю вас аллигаторам и не продам в рабство. Потому что Гиффорд мой друг.

Серена смотрела на него, не веря собственным глазам. На его высоких скулах выступил румянец. Он стоял перед ней, переминаясь с ноги на ногу, и отказывался посмотреть ей в глаза. Вид у него был сконфуженный и растерянный. А еще… он был чертовски симпатичный.