Слишком поздно - Аманда Пэнитч (2017)

— Я говорю тебе это только потому, что люблю тебя. Все в школе говорят о тебе. И смеются. Из-за того, что сказала на каникулах Габриэлла.

У меня одеревенела спина. Я даже не хочу думать о том, что она сделала.

— Они смеются надо мной?

Я видела косые взгляды и сникерсы, которые застревали в глотках, когда я проходила мимо, но не обращала на это большого внимания. По крайней мере, до Габриэллы.

— Но почему?

— Из-за ваших отношений с братом, — сказала она. — Габриэлла была права. Это странно. Вы, ребята, держитесь за руки. Спите в одной комнате. Вы всегда вместе. Это пугает. Это выглядит так, как будто ты любишь его.

— Но я люблю его, — ответила я.

Мой мозг в это время активно пытался проанализировать сказанное. Люди говорят об мне за моей спиной? Они говорят скверные вещи? Смеются надо мной? Даже от мысли об этом тело зачесалось так, как будто меня покусали клопы.

— Нет милая, — сказала Лив. — Конечно, ты любишь его. Но я имела в виду как будто ты влюблена и хочешь выйти за него замуж.

Я никогда об этом не думала, но судя по тому, как она сморщила нос и практически выплюнула слова, мне полагается высказать отвращение.

— Гм, это непристойно, — ответила я. — Ни в коем случае.

— Тогда тебе нужно прекратить так много общаться с ним, — взяв меня за руку, произнесла Лив. — Переберись в собственную комнату. А я скажу всем, что ты не такая уж и странная.

В желудке появилась тяжесть. Я не могла допустить, чтобы надо мной смеялись. Просто не могла.

— Хорошо, — сказала я, так крепко сжимая её руку, как будто она — единственное, что удерживает меня на земле. — Тогда пошли вдвоём.

— Вот и замечательно, — улыбнулась она.

Мы прошли мимо Райана и направились в школу. В этот день он не появился на уроках. Позже, я узнала, что он сказался больным, но мне было все равно. Хотя я и знала, что мне ещё придется за это заплатить. По крайней мере, хоть в этот раз на меня никто не глазел.

Когда я сошла с автобуса, он уже ждал меня на остановке со сложенными на груди руками и гневным выражением лица.

— Ты не выглядишь больным, — поприветствовала я его.

— Ты ушла без меня, — его голос звучал не бешено, скорее грустно. — Теперь Деметросы больше никогда не увидят своего кота.

Я приподняла подбородок, отчаянно пытаясь сдержать подступающую тошноту при мысли о судьбе бедного животного. Мне было жаль его, но я не хотела портить свою общественную жизнь из-за ободранного старого куска меха. К тому же, он как-то раз поцарапал меня.

— Мне пришлось это сделать, — сказала я. — Люди начали говорить о нас после того, что им наплела Габриэлла. И… я хочу свою собственную комнату.

Поздно вечером отец пришел домой и сказал, что завтра разберет наши кровати и переставит мою в свободную комнату. Нам пришлось провести вместе ещё одну ночь. Я лежала с закрытыми глазами на втором ярусе и пыталась дышать ровно, не смотря на раздающиеся подо мной всхлипы. Наконец, я просто не могла больше это выдерживать и спустилась вниз.

— Ты плачешь? — спросила я, зная, что это явно не из-за кота Деметросов.

— Нет, — засопел он.

Я забралась в его кровать и прижалась к Райану, дыша ему в волосы. Завитки щекотали мой нос. Он затих.

— Люди думают, что мы странные, — сказала я, надеясь, что это успокоит его и, возможно, спасет остальных соседский котов. — Нам нужно подружиться с другими детьми. Но ты всегда будешь моим любимчиком.

— Хорошо, — расслабившись, отвечает он.

Следующие три дня он не ходил в школу. А в понедельник появился с Эдди Мейром, третьим, кто погиб в репетиционном зале.

* * *

Мы с Алейн без происшествий покинули кафе. Она оставила меня одну, только после того, как я поклялась, что родители находятся в доме и терпеливо ожидают меня к ужину на фаршированную запечённую индейку. Ничто из этого, конечно же, не было правдой. (Наверное, я слегка переусердствовала с индейкой).