Слишком поздно - Аманда Пэнитч (2017)

— Будешь красить нам обеим. Я в этом не спец. У меня ещё с прошлого раза оранжевая кутикула.

— Издеваешься? Да у тебя даже пальцы оранжевые. — Я заставила себя улыбнуться и позволила ей крепко сжать меня в объятиях.

Всё будет в порядке. Я должна в это верить, иначе просто погрязну в настоящем.

ИЗ ЗАПИСЕЙ ДОКТОРА АТЛАСА СПЕНСА

Пациент: Райан Ванн, 17 лет

Я был прав.

Обычно это не взывает в человеке чувство грусти.

Девять месяцев назад, в репетиционном зале старшей школы, Райан Уильям Ванн расстрелял одиннадцать человек. Его сестра Джулия оказалась единственной, кто вышел оттуда. Трясущаяся, в крови, но живая. Хотя, Райан — пациент, тоже покинул его живым: он пытался застрелиться и в итоге впал в кому на несколько дней. Или доктора ввели его в медицинскую кому. Я так и не понял. Всё же есть причины, по которым медицинский персонал называет нас врачами-шарлатанами.

Через неделю после стрельбы пациент открыл глаза, моргнул и спросил: «Где я?»

Всё это согласно данным полиции штата, которая занимается этим делом. В прессу не просочилось ни слова из этой информации. Они перевезли пациента в одно из секретных мест, якобы для реабилитации перед началом судебного производства.

Но один из полицейских рассказал мне, что когда Райан вышел из комы, то поведал очень интересные вещи, которые стоило тщательно изучить, перед тем как бросать его на съедение публики и системы правосудия.

Али Нур — полицейский, который разыскал меня.

— Вы — доктор Атлас Спенсер? — произнес он, заглянув в свой навороченный телефон.

— Да, — ответил я.

— Замечательно. Райан Ванн был вашим пациентом. Верно?

Я напрягся.

— Я не собираюсь обсуждать это с прессой, — сказал я, скрываясь от него в своём кабинете. — Хорошего вам...

Он вытянул руку и придержал дверь, которую я пытался закрыть. Этот властный жест заставил меня выслушать его.

— Давайте поговорим внутри, — попросил он.

Он объяснил, что работает в полиции штата, а потом позволил мне изучить удостоверение личности и позвонить двум своим начальникам. Он также объяснил, что девять месяцев назад Райан Ванн вышел из комы.

— Но в газетах ничего об этом не писали, — сказал я.

— Мы держим это в секрете. Хотим, чтобы он закончил процесс реабилитации и научился заново говорить. Мы также хотим пообщаться с ним до того, как начнется суд Линча41. Хотим выяснить, почему он это сделал. — Полицейский на мгновение прикусил внутреннюю сторону щеки, а потом продолжил. — Находясь в полубессознательном состоянии, Райан кое-что сказал... Но как только он пришел в себя, то прекратил разговаривать. На сегодняшний день он достаточно хорошо себя чувствует, чтобы ему можно было задавать вопросы.

— Интересно, — осторожно произнес я. — И как это связано со мной?

Нур уселся в кресло и сложил руки на коленях.

— Он сказал, что будет разговаривать только с вами, доктор. Так что вы на это скажете?

Что можно ответить на такое предложение? Очевидно же, что я согласился. Это возможность, которая выпадает лишь раз в жизни. Я буду уже не просто психологом, доктором Атласом Спенсом. Я стану криминальным психологом, который консультирует полицию штата. Кто знает, это дело может стать одним из многих.

Я не видел пациента много лет и понимал, что он, конечно же, изменился. Тем не менее, мне не удалось сдержать удивленный возглас, когда Нур и ещё один полицейский привели меня в палату Райана. Я зашел в маленькую белую комнату, больше похожую на тюремную камеру. Кровать, раковина для умывания и туалет — вот и всё что составляло её содержимое. Райан сидел на кровати лицом к стене. А может быть к окну. Почти под потолком находилось маленькое окошко. «Голое», как вы понимаете. Не думаю, что он мог что-то в него видеть. Но, вполне возможно, что ему просто нравилось смотреть на него и представлять, как легкий ветерок ласкает его лицо.