Сокровища фараона - Татьяна Величкина

Путешественники расположились в доме Мохаммеда, он выделил им целых две комнаты и для каждого отдельную кровать. Нормального душа здесь и в помине не было, на улице была сбита постройка из бамбука. Наверху которой, стояла большая, двухсотлитровая, металлическая бочка, а из нее торчала труба, на торец которой был надет наконечник от лейки. За день вода так нагревалась, что ее приходилось разбавлять холодной из скважины, которая находилась тут же во дворе Мохаммеда. Все были довольны и такими удобствами, вода была мягкая, и когда ее немного разбавили холодной, то стала еще более бодрящей. Когда все помылись и поужинали, было уже поздно, многие улеглись спать и только Ллойд, Марсело и Петр сидели за столиком во дворе, под навесом и решали, что же делать им с этим немцем.

— Мохаммед сказал, что знает этого Штольца, — Ллойд отпил немного чая из большой чашки, и продолжил, — так же он сообщил, что Оливер опасный человек. Он появился здесь месяц назад, и говорят, что кто-то, приехав из Каира, заявлял, что это беглый матрос с «Санта-Моники», на которой моряки устроили подтасовку.

— Почему же его не схватила полиция? — удивленно спросил Туманов. Ллойд, засмеявшись, покачал головой:

— Разве полиция будет копаться в делах, которые произошли так далеко от Амарны, тем более к ним не приходил запрос из Каира и вообще, они не будут лишний раз поднимать свои задницы, чтобы заниматься решением чужих проблем. Тем более, Оливер не безбедно жил здесь и покупал молчание тех, кто ему был нужен, за зеленые.

— Но что нам с ним делать, мы не можем так рисковать, — Марсело затянувшись, выпустил клуб дыма, — Что за черт, — он яростно потушил сигару. — Должен же быть какой-то выход.

— Я отпустил его, так как пока мы не можем ни чего сделать, но если Оливер что-то выкинет, придется его убить, — сказал Ллойд и, посмотрев на часы, добавил, — Я считаю нужно сделать копию карты, так как от Штольца можно ожидать всего что угодно.

Туманов, тяжело вздохнув, покачал головой:

— Сейчас мы стали одной командой и, если Оливер будет пытаться украсть карту или навредить нам, я согласен с Ллойдом… как бы мне этого не хотелось, но нам придется от него избавиться. Война закончилась тринадцать лет назад, а такое чувство, будто бы она вновь идет, и я должен уничтожить врага.

— Может потому, что Штольц немец? — спросил Марсело.

— Не знаю, — Туманов нахмурившись, отвернулся, — я с самого начала войны попал на фронт, мне было всего тридцать лет, когда я уже командовал батальоном, я хорошо помню, как убил первого фашиста. Это было, когда мы перешли в наступление, все бежали, стреляли, раскатистое «УРА» неслось отовсюду. Я видел, как один немец ни как не хотел сдаваться, это был настоящий храбрец. Он не летел сломя голову, как остальные, а, развернувшись к нам, стрелял и кричал что было сил на своем немецком… Но моя пуля оборвала этот лающий, как лязг металла, крик…

— Ничего, мы справимся и с этим, — Марсело сочувственно посмотрел на Петра, и что-то кольнуло в его сердце от слов Туманова, — трудно, наверное, переступить черту и выстрелить в человека?

— В тот момент ни я, ни другие, не задумывались над этим. Мы шли защищать Родину от врага, и никто не считал это убийством. Ладно, не будем больше о войне. Давайте лучше займемся картой, я согласен с Ллойдом, нужно сделать копию.

— А что же Оливер? — Марсело недоумевая, пожал плечами, — зачем ты отпустил его.

— Я не мог поступить иначе. Завтра утром будет все известно, — заключил Флеминг, доставая карту.

— Мы сможем ее правильно скопировать? — спросил Петр, потирая отросшую бороду.

— Наверное, — Ллойд, покачав головой, пожал плечами. — Я понял, что вы имели в виду, но наверняка, все получится.