Саит - Валентина Кострова

Смотрю перед собой, прижимаю к груди подушку и не шевелюсь. Настроение дерьмо. Если его оценивать по десятибалльной шкале, то будет минус десять. Ничего не хочу, у меня хроническая апатия, даже не представляю, как себя собрать по кусочкам, чтобы жить прежней жизнью. Идея поддаться двухнедельному безумия оказалась не очень хорошей, потому что… Потому что я влюбилась. Влюбилась в Саита. Влюбилась не просто в красивую внешность, а в самого человека, который подобен хамелеону, загадке, у которой нет отгадки. Сложно с таким, знаю, но без него еще сложнее.

Состояние уныния меня преследует с той самой минуты, когда я заявилась в отель с красными от слез глазами. Мадина меня поняла без слов. Она не расспрашивала, как прошли мои две недели личного безрассудности, всучила в руки солнцезащитные очки, дабы скрыть от внимательного взгляда Омара мое состояние. Его другу Хазану на меня было плевать.

Вся поездка из Лондона до самого Сочи прошла для меня, как тумане. Я старалась не думать о Саите, о том с каким тяжелым сердцем оставляла его спящим в кровати. Меня мучила совесть, что не разбудила, не заглянула последний раз в его голубые глаза. Я позволила себе маленькую слабость: сделать несколько фотографий на телефон спящего мужчину, чтобы потом вдалеке от него рвать свое сердца в клочья. Сейчас бы отдала все на свете, чтобы оказаться рядом с ним. Хоть чуть-чуть, хоть немного. Человеку нужен человек, мне нужен Саит.

— Ты опять грустишь, сестра, — в комнату с улыбкой заходит Зарима, младшая дочка дяди Рашида. Она присаживается на краешек кровати, я протягиваю к ней руку. Обнимаю сестрицу, тяжело вздохнув. Малышке не нужно знать, отчего я печалюсь, все равно моей тоске не помочь.

— К нам гости идут! — нарушает наше уединение с Заримой Мадина. — Дева, ты должна красиво одеться, привести себя в порядок! Где тут твое самое сногсшибательное платье? — мой шкаф подвергается яростной атаке, я не шевелюсь. Я не понимаю, что происходит и что нужно делать.

— А чего такая суета? — для гостей у меня плохое настроение.

— Как чего? — сестра удивленно вскидывает брови. — Сейчас придут старшие родственники из семьи Омара, будут просить твоей руки.

— Что? — мой голос поднимается на несколько нот выше, я вскакиваю на ноги и вылетаю из комнаты быстрее пули, быстрее, чем Мадина успевает что-то еще сказать.

Несусь вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бегу в сторону кабинета, где чаще всего сидит дядя. Сегодня утром приехал дедушка, чувственно расцеловал в обе щеки, пообещал, что пристроит мою красоту в надежные руки. Черт! Если бы я только прислушалась к его словам, уже утром закатила скандал, но мои мысли явно заняты не дедушкой.

— Что все это значит? — врываюсь в кабинет. Сердце бешено стучит в ушах от быстро бега, глаза сверкают от гнева, я готова сражаться за свою свободу до конца. Дядя и дедушка секунду смотрят на меня не мигая, потом одновременно начинают улыбаться.

— Дева, солнышко наше, почему ты до сих пор не собрана? — дедушка встает со стула, направляется ко мне, я отшагиваю в сторону. Карие глаза опасно сверкают, предупреждают меня не сопротивляться, не устраивать сцен. Однако дедуля периодически забывает, что характером я пошла в маму, которая сбежала из дома, когда той было восемнадцать лет.

— Что вы задумали? Почему я узнаю от Мадины, что сейчас придут старшие родственники из семьи Омара? — вызывающе приподнимаю подбородок, смело смотря в гневные глаза своего дедушки.

Мы пытаемся друг друга пересмотреть, упрямо сжимая губы. К моему удивлению, дедушка первый сдается. Он отворачивается и подходит к окну, заложив руки за спину.

— Омар просил твоей руки перед поездкой в Лондон.

— Вы забыли меня спросить, хочу я за него замуж или нет, — скрещиваю руки на груди, смотря деду в спину, иногда обращаясь взглядом за поддержкой к дяде, но тот делает вид, что разговор его не касается.