Саит - Валентина Кострова

— Нет, — вздыхаю, смотря в окно. И это действительно так. Пока мы не окажемся за пределами Сочи, а еще лучше краснодарского края, я не успокоюсь.

— Мадину не жалко?

— Нет. Она думает, что ей по зубам Омар, жаль, что ошибается. Он совсем не тот милый парень, которого она себе нарисовала в своей голове, — разворачиваюсь в сторону Саита, он никак не реагирует на меня. — Ты тоже не тот, кем кажешься.

— Мы все носим маски… — возникает странная пауза. — Истинное лицо никому не интересно.

— Ты думаешь?

— Я знаю. В моей большой семье приходится быть кем угодно, но только не самим собой. Ты ведь моего отца уже видела, знаешь, каким он бывает авторитетным. С ним сложно спорить, — смотрим друг на друга, кажется, Саит и я думаем об одном и том же: словах Саида Каюма о том, что мы не можем быть вместе.

— Значит против нас весь мир, — грустно усмехаюсь, отворачиваясь.

— Именно поэтому ты не готова ответить на мои чувства?

— А если у меня к тебе нет чувств, как быть? — в стекле отражается Саит с поджатыми губами.

Прикрываю глаза, стараясь отключиться от всех эмоций и не напортачить ненужными откровениями. Не знаю, как мы будем рядом друг с другом на протяжении недели, пока не прилетит мой отец, главное не поддаться притяжению, которое все еще между нами присутствует. Можно отрицать вслух, что чувств нет, можно делать вид, что приключение в Лондоне — это всего лишь приключение, но факт остается фактом, сердце ноет, сжимается и рвется к Саиту. Но я прекрасно помню каждое слово, каждый взгляд голубых глаз его отца, и будить в Саиде Каюме плохого человека не хочется. Лучше я самолично придушу свою любовь, чем позволю, чтобы придушили меня.

За окном совсем темно. Последние два часа дремота настойчиво нарушает мои личные границы, заставляя глаза закрываться. Я непроизвольно кладу голову Саиту на плечо, проваливаясь в глубокий сон. Чувствую, как меня заботливо накрывают пледом. Странно, но его мимолетная забота отзывается уколом в сердце. Хочется встрепенуться и прислониться к холодному стеклу окна горячим лбом и выровнять сбитый пульс. Но я этого не делаю, теснее жмусь к нему, ища в нем не только защиту, но и тепло от прохлады ночи.

Сколько по времени сплю, не знаю, просыпаюсь, когда автобус подскакивает на кочке. Не спешу открывать глаза, осторожно вдыхаю знакомый запах мужского парфюма. Как я оказалась в руках Саита, не знаю, но спалось мне очень хорошо. Воровато приподнимаю веки, разглядываю перед собой упрямый мужественный подбородок с двухдневной щетиной. Пару дней не побреется, будет похожим на местных мужчин с гор.

— Скоро приедем, — Саит не смотрит на меня, поэтому не видит моего смущенного и удивленного одновременно взгляда. — Я по дыханию понял, что ты проснулась.

— Ты, наверное, совсем не спал, — поспешно сажусь, приглаживая растрепанные волосы ладонями.

— Был на стреме, — усмехается, крутя кисти рук в разные стороны. — Хорошо, что мы пересели из машины в автобус.

— Я все думаю, может нам дальше поехать. Не в Пятигорск, а, например, в Нальчик.

— Думаешь, что Мадина нас сдала?

— Лучше перестраховаться. Я очень нервничаю, у меня плохое предчувствие, — прикусываю губу, с отчаяньем смотрю на спокойного Саита. Он иронично приподнимает бровь, качает головой. Не верит моим ощущением, а у меня такое чувство, что желудок в мертвую петлю завязывается. Вроде все прошло лучше, чем думала, все равно на душе тревожно.

— Доедем до Пятигорска, отдохнем денек и поедем дальше, куда твоя душа пожелает, — чешет бровь, поджимает губы. Недоволен, ну хрен с ним. Чем дальше я буду от Сочи, от дедушки, от Омара, тем лучше и спать буду спокойнее.