По осколкам разбитого сердца - Татьяна Солдатова (2019)

Он молчал, стоя спиной ко мне. Я дал ему немного времени на раздумья, но так просто не уйду. Наконец, отец принял решение.

— Стас, организуй мне встречу с Лерой. Сможешь?

— Без проблем… Присутствовать может только она?

— Ты имеешь в виду еще и себя?

— Естественно.

— Так хочешь услышать мою исповедь?

— А будет именно исповедь?

— Как сказать. Возможно… Не боишься разочароваться?

— В чем?

— Ни в чем, Стас, а в ком… Во мне.

— Все так плохо?

— Вам судить, — и посмотрел с такой болью, я даже ни сразу нашелся, что ему ответить.

— Завтра вечером ко мне сможешь?

— Буду в семь.

— Устроит.

И попрощавшись, я ушел, а он так и остался стоять с потухшим взглядом, смотря в пустоту.

Глава 17

"Самое непростое в жизни — понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь"

Эрих Мария Ремарк

Валерия

Сумасшедшие выходные… Да, именно так. За какие-то двое суток я испытала весь спектр эмоций, как позитивных, так и негативных. Причем это все обеспечить смог Стас и его мать. Вдвоем.

To, что мы творили, было безумием, но таким сладким, страстным и порочным, и эти минуты рая я не променяла бы ни на что. Давно не чувствовала себя настолько удовлетворенной и счастливой. Безмятежной. Хотя это состояние эйфории все-таки смогла немного пошатнуть его мать своим приходом, даже не столько именно появлением, сколько словами, кем являемся я и моя мама.

До сих пор не могла выкинуть эти слова Светланы Ильиничны из головы. Не верю, что это было брошено в сердцах, слишком уж много злости и ревности заключалось в ее интонации, во взгляде. Но моя мама никогда не была разлучницей. Это полный бред! Да и когда бы они успели пересечься? Мы ведь практически и в Москву-то не приезжали, в основном все ехали к нам. Значит, если что-то и произошло между ними, то это было, скорее всего, до моего рождения. Но что такого собственно могло случиться, если мать Стаса не может успокоиться уже больше двадцати семи лет? Хотя, может, ничего апокалиптического и не было, она сама себе напридумывала или что-то недопоняла, что более вероятно.

Наверное, стоит поговорить с папой, возможно, что он в курсе этих событий. Но, с другой стороны, стоит ли, вообще, ворошить прошлое из-за одной озлобленной на мир женщины, которая считает, что ей все должны? Вдруг для него это окажутся болезненные воспоминания? Да ну черт с ее высказыванием. Даже если что-то и произошло ранее, то для меня мама была, есть и всегда будет самой лучшей, чтобы при этом не говорили и не думали о ней окружающие.

На этой позитивной ноте раздался дверной звонок, оповещающий, что пришли покупатели и пора заниматься уже делами насущными, а не археологическими раскопками давно минувших дней.

Захватила все необходимые бумаги и направилась на выход. До обеда мы с Егором, внуком Серафимы Петровны, и его женой сначала находились у юристов, оформили все требующиеся для продажи документы, потом в банк, где Егор снимал деньги для внесения залога за недвижимость. Освободилась только к часу дня. Майкл успел уже позвонить и уточнить: все ли у нас осталось в силе и во сколько мы встречаемся.

Подъезжая к гостинице на такси, позвонила Майклу, чтобы выходил. Хоть Стас очень хотел быть моим извозчиком, но пришлось отказаться от такой услуги с его стороны, чтобы не накалять и без того непростую ситуацию. Все это время я себя корила, что не была достаточно тверда в своих намерениях расстаться с Майклом и, как следствие, довела до этого.

Такси остановилось возле входа в гостиницу, где меня уже ждали. Майкл стоял с букетом потрясающе красивых орхидей. Он знал, что я их очень люблю. Майкл много что знает обо мне…

— Здравствуй, красавица. Это тебе, — и протянул мне букет, потянувшись за поцелуем. Я подставила щеку.

— Спасибо, но не стоило, правда.