— Спасибо, Стас… Каким был Максимка? Знаешь, есть дети, про которых можно сказать "где положишь, там и возьмешь"… Так вот, наш ребенок совершенно не такой. Он очень активный, любознательный, иногда даже чересчур. Его никогда нельзя было заставить сделать что-то против его желания. Макс сразу включал глухоту, слепоту, и все в таком ключе, причем это наблюдала я с самого маленького возраста. Только договариваться и убеждать, приводя доводы, но опять же, работать это начало лет с трех, до этого, если бы не опыт Ребекки, она воспитала трех сыновей, то я не знаю, как бы справилась с ним.

— Понятно. Он в детстве сильно болел?

Хорошее настроение, которое появилось после воспоминаний о шалостях сына, мгновенно испарилось, и Стас это изменение уловил.

— Что не так?

— Все нормально.

— Не ври. У него проблемы со здоровьем?

— Уже нет.

— А что было?

Молчала, не хотела касаться этой темы.

— Лера, не заставляй меня на тебя давить. Что было?

— Ему еще не было трех лет… Он заболел. Началось все банально — сопли, к вечеру поднялась температура, через два часа он начал задыхаться. Вот тогда я очень испугалась, так как с таким никогда не сталкивалась. В доме оказалась одна, отец уехал по работе в командировку, Бекки к родственникам. Набрала 911, в панике объяснила ситуацию. Слава богу, врачи приехали очень быстро. Нам оказали первую помощь и отвезли в больницу. Какой нам точно поставили диагноз, у меня не отложилось. Какой-то вирус вызвавший воспаление почек, и сопутствующие сложности — стеноз гортани. Осложнялось все это очень высокой температурой, которую врачи не могли сбить, в связи, с чем его и поместили в реанимацию. Несколько дней провела в больнице… Пыталась дозвониться до тебя. В тот момент мне просто было жизненно необходимо тебя услышать… Все равно, что ты скажешь, даже если пошлешь… Но трубку так никто и не поднял, а потом "абонент, стал не абонент"… — глянула на Стаса, чтобы убедиться, что меня еще слушают. Он слушал, причем очень внимательно. Сжатый, как пружина, готовая рвануть в любой момент. — Не смотри на меня так, знаю, что не имела права звонить и вываливать на тебя свои проблемы, но меня тогда просто переклинило… В общем, все для нас закончилось хорошо. Макс поправился.

— А ты…

— А я больше тебе никогда не звонила.

Мы замолчали. Глянула на часы, почти одиннадцать. Надо закругляться.

— Стас…

— Лера…

Начали мы одновременно.

— Спрашивай, что ты хотел?

— Это был переломный момент?

— Смотря для чего.

— Для тебя.

— Можно сказать и так.

— Я действительно не брал трубку телефона, если номер был не определен. Для друзей у меня была вторая симка. А на этот часто звонила Катерина, в тот момент она была в Германии на лечении.

— Стас, не надо оправдываться. Я не требую у тебя отчета. Не предъявляю претензии. Ты спросил, а я всего лишь ответила на твой вопрос. Что было, то прошло. Сам говорил, что изменить мы ничего уже не можем. Так что исходим из того, что есть.

— Хорошо. У меня есть шанс вымолить твое прощение?

— Филатов, не надо у меня ничего вымаливать, я не святая. Что же касается шанса, а зачем он тебе? С сыном я тебе не препятствую общаться.

— Мне нужен не только сын…

— Мне нечего тебе на это сказать.

Врала, причем нагло, но очень надеюсь, что выглядела при этом уверенно. Я не готова к таким откровениям со Стасом… Не тот уровень доверия у нас с ним. Майклу было проще сказать, а ему нет. Язык не поворачивается.

— У тебя кто-то есть?

— Также как и у тебя.

— To есть ты сейчас состоишь в отношениях?

— Состоять можно в партии, а насчет отношений… Их можно или строить или разрушать.

— Синеглазка, я не жду от тебя душещипательных признаний.

— Даже если бы ждал, не уверена, чтобы ты их получил.

— Лера, просто прошу, не отталкивай. Дай хотя бы призрачную надежду…