Будь моим происшествием - Маша Брежнева (2021)

Ковалевский вытирает разбитую губу и тыльной стороной ладони проходится по щеке, на которой красуется неплохой такой синяк.

- Что это было? – спрашиваю я, пока Женя приходит в себя. За те два года, что я его знаю, он никогда не был замечен в драках. Да, он был далеко не пай-мальчиком, но до такого дело никогда не доходило.

- Курить вредно, - с ухмылкой отвечает мне парень.

- Чего?

- Вредно курить, говорю, – Женя подходит чуть ближе ко мне. – Сходил в школьную курилку, называется… Влад просто конченный дурак. Назвал меня мажором и сказал, что я без отца ничего не добьюсь. Ну и сцепились, короче.

Мне больше не нужно ничего спрашивать. Я знаю, как реагирует Женя на выпады в сторону его семьи. С родителями ему повезло, но он не папенькин сынок и никогда им не был. Он в состоянии самостоятельно решать свои проблемы и терпеть не может, когда ему напоминают про «золотую ложку во рту», с которой он якобы родился. Он не такой.

Женя стоит совсем рядом и продолжает прикусывать губу, из которой все еще сочится кровь. Я не хочу ругать его за драку, да и не имею права, ведь он больше не мой ученик. Наверное, я все еще не могу поверить, что он такой взрослый. Хотя…

Он очень красивый – это я знала всегда, признаваясь самой себе, что влюбилась бы в такого парня, будь мне шестнадцать, но… мне ведь не шестнадцать.

Глаза у Ковалевского такие, что хочется в них провалиться. И с этой миссией успешно справлялась чуть ли не каждая вторая девочка в нашей школе. Правда вот, он ни на кого не смотрел таким сумасшедшим взглядом, кроме одной девушки. Своей бывшей любимой девушки.

И меня.

Черт.

Он прямо сейчас смотрел на меня не как на учительницу. Так не смотрят на друга или старшую сестру. Так смотрят на девушку, которую собираются поцеловать.

Дважды черт!

Потому что Женя за долю секунды приближается. И действительно начинает меня целовать.

Я не думаю, что это нормально. Вернее так: я вообще ничего не думаю. Ведь он мой бывший ученик, ему недавно исполнилось восемнадцать и все такое… Но я точно не в ладах с собой, потому что не отталкиваю его, не кричу, не даю отрезвляющей пощечины.

А лишь целуюсь в ответ.

Я сумасшедшая. Неадекватная и полностью потерявшаяся в границах дозволенного. У меня на губах едва различимый соленый привкус крови, смешанный с табачным дымом.

«Боже, Ковалевский, где твои хорошие манеры?» – пытаюсь спросить у самой себя. Какие нафиг манеры? Лучше бы спросила, где мой мозг, в какой момент он отключился?

Женя одной рукой придерживает мою шею, целуя меня совершенно неприлично. Более чем неприлично, учитывая, кто мы.

Твою мать, когда учителя обсуждали «острый язык» Ковалевского, я никогда не думала, что проверю это на себе. В самом прямом смысле. Не знаю, кто и когда учил его так целоваться, но этот экзамен он точно сдал на пятерку. Экстерном.

Это бы никогда не случилось, если бы не целая масса случайностей, которая привела нас сюда, ровно в эту секунду.

Женя отстраняется, проводя большим пальцем по моей нижней губе, очевидно, стирая капельку крови, оставшуюся после этого цунами. Я даже спросить у него ничего не могу. А надо ли?

Это было красноречивее всех слов, что мы могли бы сказать друг другу. В этом мире случаются «пере» и «недо» отношения, как у меня с этим парнем. Бывает тонкая грань, по которой ты ходишь, пока не сорвешься и не упадешь.

Ковалевский еще на пару секунд задерживает руку на моем лице, продолжая смотреть на меня абсолютно шальными глазами.

- Ох**ть, – выдает он в конце концов, а я по-прежнему не могу ничего сказать.

Улыбнувшись на прощание, Ковалевский уходит, и я возвращаюсь в реальность только в тот момент, когда вижу его спину в нескольких метрах от себя.

Все еще ощущаю табачный привкус, провожу пальцами по губам, сходя с ума от своих запутавшихся мыслей.