В логове львов - Фоллетт Кен (1985)

Он ей очень нравился. Его крупный недостаток заключался в слишком высоком мнении о себе, но при этом его самоуверенность выглядела настолько откровенной и наивной, что обезоруживала, как нас часто умиляют излишне хвастливые дети. Ей импонировали его идеализм и преданность профессии медика. А еще ему нельзя было отказать в известном шарме. И в живом воображении, которое порой даже смешило ее. Вдохновленный чем-нибудь совершенно абсурдным, порой даже простой оговоркой, он мог пуститься в затейливый монолог, продолжавшийся десять или даже пятнадцать минут. К примеру, стоило кому-то заговорить о футболе, как Жан-Пьер выдавал спонтанный комментарий к недавнему матчу, каким его мог бы описать только философ-экзистенциалист. Джейн тогда смеялась до колик. Некоторые знакомые намекали, что веселый нрав Жан-Пьера имел оборотную сторону, когда он погружался в самую черную депрессию, но сама Джейн ни разу не видела его таким.

– Выпей немного вина, купленного Эллисом, – предложила она, указывая на бутылку, возвышавшуюся посреди стола.

– Нет, спасибо.

– Ты уже готовишь себя к жизни в мусульманской стране?

– Пока не начал.

Он стал вдруг очень серьезным.

– В чем дело? – спросила она.

– Мне необходим важный разговор с тобой, – ответил он.

– Но мы уже обо всем побеседовали три дня назад. Разве не помнишь? – небрежно заметила она. – Ты попросил меня бросить своего возлюбленного и отправиться с тобой в Афганистан – предложение, от которого не многие девушки отказались бы.

– Не надо такого легкомыслия.

– Хорошо. Но только я все еще не приняла окончательного решения.

– Джейн. Мне стало известно об Эллисе нечто поистине ужасающее.

Она озадаченно посмотрела на него. Что он собирался ей сообщить? Неужели придумал какую-то фантастическую историю, готов лгать, чтобы убедить ее поехать с ним? Едва ли, подумала она.

– Итак, что ты узнал?

– Он не тот, за кого выдает себя, – заявил Жан-Пьер.

Слова прозвучали до крайности мелодраматично.

– Нет нужды говорить таким похоронным тоном. Выражайся яснее.

– Он вовсе не нищий поэт. Он работает на американское правительство.

Джейн нахмурилась.

– На американское правительство? – Ей поначалу показалось, что Жан-Пьер все неверно истолковал. – Да, он действительно дает уроки английского языка некоторым французам, которые служат в различных учреждениях, принадлежащих США…

– Я совсем не это имею в виду. Он – шпион, внедрившийся в местные радикальные группировки. Он – тайный агент. А работает на ЦРУ.

Джейн разразилась громким смехом.

– Ты несешь чепуху! Неужели рассчитываешь заставить меня бросить его, выдвигая абсурдные обвинения?

– Это правда, Джейн.

– Нет, не правда. Эллис не может быть шпионом. Тебе не кажется, что я бы непременно что-то заподозрила? Я ведь практически живу вместе с ним целый год.

– Но ведь вы не живете вместе по-настоящему, не так ли?

– Это ничего не меняет. Я слишком хорошо знаю его. – Произнося свою фразу, Джейн подумала: а ведь тогда многому нашлось бы объяснение.

На самом деле она далеко не все знала об Эллисе. Но все же достаточно, чтобы не верить в то, что он подлый, низкий, коварный и хоть сколько-нибудь зловещий человек.

– Об этом прошел слух чуть ли не по всему городу, – продолжал Жан-Пьер. – Этим утром задержали Рахми Коскуна, и многие считают его арест делом рук Эллиса.

– За что арестовали Рахми?

Жан-Пьер пожал плечами.

– За подрывную деятельность, несомненно. Как бы то ни было, Рауль Клермон сейчас рыскает по Парижу в поисках Эллиса, а есть и другие люди, исполненные жажды мести.