«Пожалуйста, Боже, помоги. Сделай так, чтобы дар проявился, чтобы не подвел в решающий момент». Потому что люди не поймут: если не поможет, Анью не поймут, заклеймят, осудят. Решат, что играет, набивает цену, желает дополнительных благ. Либо вовсе сочтут мошенницей.

Прикрыла глаза. Как узнает, что сработало? Что сумела вылечить тяжелый недуг?

Спустя мгновение мысли улетучились, так как Анья ощутила поток: мягкий поток, струящийся по руке. Он горячей водой спускался к ладоням, пробегал по пульсирующим венам… Анья слилась с ним, ушла в него.

Глаза распахнулись сами. На нее смотрели все те же глазки, но теперь широко распахнутые. Анья взглянула на мать. На аккуратном лице читался благоговейный ужас. Что бы они ни увидели, зрелище их поразило. И напугало Анью.

– Спасибо, – сухими губами прошептала женщина. – Спасибо вам огромное…

– Нужно подождать, не знаю, помогло ли…

Женщина не слушала. Она бормотала слова благодарности и нервно ласкала дочь по голове, по лицу, по плечам.

– Нужно проконсультироваться у врача, он должен подтвердить, что ваша дочь здорова.

Ей слабо верилось в успех: Анья плохо владела даром, не умела им толком управлять. Она не желала вводить в заблуждение. Настораживало и другое: беспрепятственное течение Силы. Как будто раньше ей мешала плотина, но теперь плотину прорвало, и Сила получила заветную свободу.

Закончив дежурство, Анья отправилась наверх. Женщина с девочкой давно ушли, и Анья сомневалась, что к ней прислушались.

У двери в комнату поджидали. Проведывать ее перед сном превратилось в «добрую» традицию: вдруг не дойдет до кровати. Либлик был точен, как часы.

По-прежнему переживая, под грузом сомнений, Анья сглупила: поделилась новостью с ним.

– Ты что совсем глупая? – Либлик смотрел на нее с недоверием.

– Я хотела помочь…

– Ты не можешь помогать каждому!

– Почему?!

– Потому что! Дар, это не бесплатное мороженное. Дар, это большая ответственность. Никто, даже ню-Вега, не может отнимать болезни по своей прихоти. Нарушаются законы вселенной. Болезни даются не просто так. Люди проходят свои уроки, как бы пафосно не звучало, отвечают за грехи. Ты что же не слышала: «не познавший несчастья, не познает счастья…», «не познавший тьмы, не познает света…» и прочая лабуда!

Либлик отвернулся. Мимо прошли постояльцы, поглядывая на занимательный спор.

Анья заговорила тише:

– Тогда зачем мне его даровали?

– Затем, чтобы пользовалась с умом. Это проверка на твою сознательность, предполагается сложный выбор.

– Но это несправедливо! – возмутилась Анья.

– Да! Рад, что хотя бы это ты понимаешь! Жизнь несправедлива, и равенства нет: есть лотерея! И кто постарается и выцарапает счастливый билет, тому и приз!

Анья находилась в замешательстве.

– Тогда как мне понять, кому помогать, а кому нет?

Либлик долго молчал, водя глазами по ее лицу, затем ответил:

– Не знаю. – Выдохнул и повторил: – Я не знаю. Знаю другое: теперь с тебя не слезут.

Проснулась на шум. Шепот, ропот, разговоры.

– Что происходит? – спросила у соседок, спуская ноги с кровати.

– Они к тебе, – пояснила Лаура.

Они?

Анья встала, прошла к двери: именно оттуда доносился шум, открыла. У комнаты выстроилась очередь. Небольшая толпа, человек десять. И стоило ей появиться, они набросились на нее с обращениями.

– Анья…

– Анья…

Анья вырвалась из тянущихся рук и, извиняясь, закрыла дверь.

Наткнулась на взгляды соседок. Не обращая на них внимания, Анья сменила трико на джинсы и стала размышлять, как бы пробраться в санузел.

– У тебя действительно есть талант? – Рядом с ней остановилась Лаура, низенькая, темненькая турчанка.

– Я…нет…да. То есть немного. Мне сложно сказать…

Выдав околесицу, Анья выскочила в забитый коридор, и, продолжая бормотать извинения, прошла в безопасный туалет.