Два плюс один - Елена Неиванова

Допив энный по счету стаканчик шампанского, Макар задумчиво потер пальцами нижнюю губу.

— Ой, он был прекрасным мальчиком, я с самого начала поняла, что у меня с ним проблем не будет, в роддоме ел и спал, а в два годика уже сам одевался, — всплеснула руками женщина.

— Да обычным я был ребенком, — прозвучало тихо и бесцветно, словно он говорил не о себе. Мыслями находился настолько далеко, что Ксюша не могла и предположить.

— Не придуривайся, Макар! — опротестовала мать. — Уже с детства было видно, что врачом станешь. Помнишь, пришел, после школы, с ребятами по стройке бегал и напоролся на что- то. Кровища хлещет, а он хоть бы хны. Говорит мне, ма, а что такого, это просто жидкость. Терпеливый был. А ребят, помнишь, как ловко перебинтовывал, если коленки сбивали. Помнишь Петю Зубова, он к тебе раз в неделю приходил и вечно твой клиент..- засмеялась.

— Он и сейчас постоянно в травме, то с роликов упадет, то с велосипеда, — усмехнулся Макар и потеплел глазами.

— Помнишь, на Катькин день рождения, ты был от горшка два вершка, а уж где — то доставал тюльпаны. Не знаю, денег карманных лет до шестнадцати не давали, — погрузившись в воспоминания, Анна Андреевна посветлела, исчезла тревожная морщинка между бровей.

— Где- где, тырили у тети Маши через два дома, под окнами, — нарушив лирическое настроение, доложил Макар и встал с бревна. Сидеть не хотелось, стоять- не мог, все внутри кипело и бурлило, как вода в котле.

Бросил искрометный взгляд на Ксюшу, словно воруя у самого себя эту возможность. Она сидела на бревне, как сирота, уткнувшись носом в воротник. "Замерзла". Из сердца непроизвольно брызнули капли жалости. Но в голове уже роились нехорошие мысли: словно кто- то взял и разрезал ножницами весь этот эфемерный образ, обрывки валялись теперь неприглядными, рваными кусками и вызывали отторжение. Нет, не было злости или обжигающей ревности- просто глубокое и очень острое разочарование.

— Прекрати, тырили, слово — то какое… — сконфуженно ответила мать, от недовольства сложив губы трубочкой.

- Могу сказать по — другому. — зеленые глаза провокационно заблестели, он медленно отошёл в сторону машины.

Макара всегда раздражало в матери желание скрыть подноготную, выставляя все исключительно в выгодном свете. Так и с Катькой: от всех подруг она скрывала истинное положение дел, преписывая несуществующему зятю просто героические подвиги.

Хлопнул багажником, вытащив тонкий дорожный плед. Подошёл и молча укрыл колени замерзающей Ксюше. Она подняла благодарственный взгляд, полный теплоты, но наткнулась на прозрачную стену отчуждения. Не могла ошибаться! Что — то произошло за этот короткий период. "Те же глаза, но какие- потухшие, те же руки, но ни капли былой нежности". Укуталась по плечи в плед, но он не согрел ни капли, показалось, что все тело пропиталось октябрьской сыростью.

— Макар! Мака- ар! — прозвучало в густых сумерках. Ксюша бросила встревоженный взгляд в сторону и замерла. Слева, по соседней тропинке, ведущей к остановке, вышагивала Юля. Нет, это не галлюцинация, а реальная мымра с распущенными черными волосами, свисающими с плеч зазывными волнами. " Долго укладывалась, наверное" — первое, о чем подумала Ксюша. Потом заметила в руках брюнетки два больших пакета.

По — прежнему сидя на корточках возле мангала, Макар махнул девушке рукой, словно старому приятелю.

— Здравствуй, Юлечка! — обрадовалась именинница.

— Здравствуйте, Анна Андреевна, — прозвучало поодаль.

— Иди хоть встреть, помоги, — тихо обронила Анна Андреевна и привстала с места. Бросив на мать тяжёлый взгляд, Макар все же с трудом выпрямился. Икры затекли и покалывали иголками. В голову, словно обухом, ударил хмель. Теперь все вопросы и волнения остались где-то далеко, словно из тоннеля доносящиеся эхом.

— Ой, думала не найду вас, что же ты, Макар, на звонки не отвечаешь, — с тонким укором произнесла, демонстративно потянув пакеты парню.