Два плюс один - Елена Неиванова

— Я думала ты ушел. Я же сказала… - обиженно уткнулась носом в конспект.

— Ты думаешь, я так просто тебя отпущу? Ты серьезно? — убрал руку и подошёл ближе. Навис над столом.

Ксюша не моргая уставилась в две закорючки, похожие на заглавную букву М. Слезы нависли неожиданно, будто летний дождь. Ничего не ответила. Все расплывалось теперь перед глазами.

— Это твой почерк? По тебе мед плачет, будешь рецепты выписывать! — изумился Макар, глядя в конспект одногруппницы.

— Это чужая тетрадка, — пробубнила под нос, стараясь не моргать. Боялась, что две крупных слезы, нависшие в уголках глаз, живописно упадут на тетрадь и Макар это заметит.

— Ты еще и списываешь? — нагнулся ниже, и Ксюша ощутила резкий запах сигарет. Он бесцеремонно отодвинул широкий лист, чтобы удостовериться в сказанном.

— Да, я такая пипец, грешница, — выплюнула ядовито и смачно моргнула. Так сильно, что целых четыре слезинки упали на конспект. Буква М, и ранее не совсем на нее похожая, обиженно растеклась кляксой.

Зеленые глаза вмиг наполнились глубоким сожалением. Макар отодвинул тетрадь в сторону и тронул девичью скулу.

— Эй, давай не будем сырость разводить, у меня и так носки не высохли. А в кроссовках можно аквариум делать.

" В своем репертуаре" — подумала и губы предательски дрогнули в улыбке. Шмыгнув носом, девушка попыталась спасти расплывшийся конспект.

— Подожди, не три, — попросил Макар и сбегал за мягкой бумагой в кухню. Она моментально впитала в себя все кляксы, ощутимо улучшив положение. — Я тоже списывал, особенно первые пары, поспать любил очень, — сел на кровать рядом со столом.

— Оно и видно, — хмыкнула, вновь стирая предательскую улыбку с лица.

— Тебе вообще можно не писать ничего, должны автоматом поставить, — подмигнул, глядя на живот.

— Ага, это ты скажи нашему Герману Васильевичу, — процедила, — Ему хоть с пузом, хоть с младенцем придешь, все равно, будет трясущимися руками конспекты требовать.

— Странно, обычно мужики более лояльны к беременным. Вот если бы я был твоим преподом, сразу бы сказал:

- Давай зачётку, Колобок! И можешь на пары не ходить, — правый краешек губ дернулся и устремился вверх. Никак не мог себе представить, что за мужчина такой непробиваемый этот Герман Васильевич.

Ксюша не смогла сдержать ответной реакции. Подняла глаза и посмотрела пристально, мягко, как и прежде, на пушистых ресницах баюкая нежность.

- Беременность- это не повод отлынивать от учебы.

— Да, но беременные очень ранимые, забывчивые, эмоционально неустойчивые, их нужно оценивать по другой шкале, — устремился взглядом на пушистые волосы Ксюши. Она вопросительно изогнула бровь.

— Это наговоры, я ничего не забываю на лекции и стараюсь не тупить, и по пустякам не истерю, уж поверь… - заносчиво подняла нос.

— Дай мне простой карандаш… - посмотрел в тетрадь.

Молча повернулась к столу в поисках требуемого предмета. В тетради- нет, в пенале- тоже, заглянула за клавиатуру и посмотрела под столом. Почувствовала себя круглой дурочкой.

— Так я же им подчеркивала… вроде. был, — с сомнением произнесла, пытаясь вспомнить, где видела в последний раз карандаш.

Молча кивая головой, Макар поднес руку к волосам Ксении. Ловко потянул вверх серый кончик и волосы рассыпались по плечам пышным водопадом.

Удивилась..

— Можно я прокомментирую? — с трудом сдерживаясь попросил, приготовив парочку острых шуточек.

— Молчи, пожалуйста, иначе я за себя не ручаюсь, — нахмурилась, выдергивая карандаш из мужских пальцев.

— Ну вот, а ты говоришь, устойчивые… Так чай будешь? — Изумрудные, глянцевые глаза указали на дверь.

— Наливай, я допишу и приду, — накалякав на полях карандашом взволнованные ширихи, ответила девушка.