Цель - Лаванда Риз

— Напротив, ваш любовный роман меня очень даже устраивает, эта девушка вдруг вложила в тебя решимость и жажду к жизни. Вы взрослые люди, вам самим решать когда съезжаться. Хочу поговорить о другом, — Ванда обвела их обоих проникновенным взглядом, каким умеют смотреть лишь обеспокоенные матери. — Адам Пирс.

— Может, не будем портить аппетит перед едой? — возмутился Эджей. — Я жутко-жутко голоден, просто зверски. Чем ты меня ещё порадуешь? — перевёл он глаза на девушку.

— Итальянская кухня. Лазанья, флорентийский бифштекс, оссобуко, мороженое с тирамису и лимончелло. То, что вам обязательно понравится, — просияла Ева.

— Она просто клад, — пробормотал Эджей.

— Клад, который Адам Пирс собрался закопать, — продолжила Ванда, невзирая на недовольный взгляд сына. — Пирс не успел увидеть Еву, я это точно знаю, но он почему-то сразу догадался о ком речь, как только Милтон выскочил за дверь, выкрикивая её имя. Будто на свете существует всего лишь одна женщина с таким именем. … Ладно, давайте поедим.

— У-у-у, вкуснотища! Нужно будет как-нибудь заскочить в этот ресторанчик, — не переставая жевать, выдавил Эджей.

— Прощай фигура, но за такой десерт я могу откусить ухо, — добавила Ева.

И она и Эджей изо всех сил старались сохранить непринужденный вид, чтобы хотя бы ненадолго отогнать от себя неприятные мысли и напрашивающийся разговор.

Но всё неизбежное рано или поздно настигает свою цель. Оттягивать было уже просто некуда:

— И с чего ты взяла, что он сразу догадался? — Эджей взглянул на мать, уже внутренне готовый к предстоящему.

— Понимаете … его лицо … не выражающее абсолютно никаких эмоций лицо вдруг изменилось, — пояснила Ванда, — «Ева» прошептал он одними губами, вскинув на меня страшный взгляд. Вообще то, скажу я вам, в присутствии Адама Пирса жутко холодно, болит спина потому что эти ледяные глаза заставляют невольно сутулиться и хочется сладкого, чтобы хоть как-то унять беспричинные страхи. Он описал мне Еву до малейших подробностей и сказал, что если это та Ева о которой речь, то он категорически против, чтобы она работала над рекламными проектами товаров его компаний. И намекнул мне, что был бы рад, если бы в ближайшее время мне удалось избавиться от тебя Ева, потому что ты якобы мошенница и интригантка, и что верить тебе последнее дело.

— Он просто ещё не знает, что мы с Евой теперь вместе, и что она обо всём мне рассказала. Как думаешь, Пирс может следить за тобой? — Эджей встретился глазами с Евой.

— Возможно, — неопределённо пожала она плечами. — От него можно ожидать что угодно.

И в этот момент, по некоему мистическому стечению, вдруг зазвонил её телефон, высветив неизвестный номер. Настойчиво. Снова и снова. Раздражая резковатым рингтоном.

Извинившись, Ева всё-таки подняла трубку.

— Сколько ты хочешь, чтобы навсегда убраться из моей жизни? — она бы узнала этот голос даже через сотню лет. Не растерявшись, Ева включила громкую связь, тут же посвящая Эджея и Ванду.

— А меня и нет в твоей жизни Адам, и никогда не было. Не проще ли было подкупить одну из заключенных, чтобы ещё в тюрьме меня убрали уже раз и навсегда?

— Приберегу этот сценарий на крайний случай. Я готов заплатить, чтобы ты убралась за пределы штата, но будет лучше, если тебя занесёт за океан. Так сколько? — каждое его слово произносилось жестким холодным тоном. И Ева вспомнила, что точно такой же тон был у обвинительной речи прокурора, словно она была написана со слов Адама.

— У моего сына нет цены Пирс. Я не собираюсь торговаться с тобой или покидать город. Мне даже нравится, что ты боишься меня.

— Ты проиграешь любой суд Ева. Смотри на вещи в ракурсе реальности. Тебе со мной не перетягаться. А если откроешь рот и выльешь грязь — ты вынудишь меня поступить жестче, — процедил Адам. — Ты в курсе моих возможностей.