Цель - Лаванда Риз

Ева взглянула на часы внутренне холодея. Завтра в это же время Адам должен будет лично присутствовать на презентации, он войдёт в этот офис, она почувствует в воздухе витающий аромат его дорогого изысканного лосьона, увидит это лицо. Непроницаемое, с ледяными обжигающими глазами. Человека, который может лишь одним своим словом растоптать и лишить всякого смысла. Отца её ребёнка. Мужчину, которого она ненавидела больше всего на свете.

Чем дольше Ева размышляла по поводу этой ситуации — тем чётче проступали её сомнения, формируясь откуда-то извне. Риск всё испортить был слишком велик. На карту было поставлено так много …

— Ванда, — Ева стремительно пересекла расстояние от двери до рабочего стола Ванды. — Завтрашнюю презентацию проведёт Милтон. Он в курсе всего и справится не хуже меня, основные принципы он уловил. Я ухожу! Совсем. Прямо сейчас.

— Сгорела? …Спятила? …Издеваешься?!! — Ванда окинула девушку жестким осуждающим взглядом. — Это же целиком твой проект, и он блестящий! По-настоящему стоящий. Я не понимаю тебя Ева, — Ванда потрясённо покачала головой. — Не объяснишь причину своего, надеюсь, временного помутнения?

— Это личное. Боюсь, что у меня нет другого выхода. Страшно жаль вас разочаровывать и подводить, я благодарна за полученную возможность, но так нужно. … Простите.

По глазам Ванды Ева видела, что та хочет наорать, вытрясти из неё всю душу лишь бы только вправить ей на место мозги. И чтобы не продолжать этот болезненный для обеих разговор — Ева почти что выбежала из кабинета, несмотря на то, что Ванда продолжала гневно выкрикивать её имя.

За ужином миссис Брук почти не притронулась к еде, хотя Эджей видел как вернувшись с работы она залпом выпила пол бокала бренди.

— Тебя что-то беспокоит мам? Когда у тебя такой потеряно-отстранённый взгляд, значит, ты столкнулась с тем, чего не можешь исправить.

— Меня ужасно огорчил поступок Евы. Просто огорошил. Она вдруг ни с того ни с сего — всё бросила и ушла! Не могу понять. … Добиться такого успеха таким титаническим трудом и отказаться на финише! — брови Ванды в который раз за сегодняшний день взлетели вверх. — Никак в толк не возьму — эта женщина умна или безумна?

— Ясно, - поднимаясь, процедил Эджей. Лоб молодого человека сморщился, то ли от мыслей, то ли от преследующей его боли. — Все мы безумцы в какой-то степени. Тебе стоит выбросить это из головы и отдохнуть. «Идрисс» не твоё сердце мама, наоборот, это ты сердце агентства, и если с тобой что-нибудь случится — я распущу их всех к чёртовой бабушке.

Уже было слишком поздно, когда в её дверь несколько раз громко постучали чем-то металлическим. Это не было похоже на Огги, и Ева решила, что сосед по пьяни снова перепутал дверь. Но когда она увидала кто стоит на пороге — у Евы от неожиданности отвисла челюсть.

— Наверное, ты осознаешь, что причина, заставившая калеку тащится в этот жуткий район, на ночь глядя, достаточно серьёзная? — проворчал Эджей, артистично выгнув бровь. — Впустишь? Или пошлёшь, как всех остальных?

Кивнув, борясь со смятением, Ева пропустила его в комнату.

— Извини, гостей не ждала, — пробормотала она, сгребая разбросанные вещи.

Когда Эджей опустился на краешек кровати, по его измученному лицу снова пробежала тень его собственного сражения с болью, которую он испытывал всякий раз при каждом движении.

Из обрывков случайно услышанных разговоров в агентстве и вскользь брошенных фраз Ванды, Ева уже была в курсе, как тяжело даётся Эджею передвижение на своих двоих, и что в городе он не показывался уже где-то около полугода. Категорично отказавшись от инвалидной коляски, испытывая неимоверные мучения — он боролся за каждый пройденный метр. И то, что он поднялся на второй этаж этого обшарпанного многоквартирного дома в чёрном квартале — значило очень много.

— Я могу предложить тебе чаю или воды?