Цель - Лаванда Риз

— В каком-то смысле это сексизм, — с готовностью поддержал он её своим ответом. — Такова мораль общества ещё издревле, начиная с наших библейских тёсок Адама и Евы. Женщина, как более слабое в физическом плане существо, применят своё самое сильное оружие — дарит ласку и удовольствие, тем самым контролируя мужчину. Мне нравится наша спонтанная философия, но я всё-таки рассчитываю увезти тебя отсюда домой. Потому что мои принципы не позволят мне заняться любовью в людном месте, а ты очень заводишь меня Ева.

— Я всё-таки поражаюсь тебе, — произнесла она, садясь в машину. — Поражаюсь, и одновременно где-то даже восхищаюсь. Твоей силе, этой непробиваемой невозмутимости, этой уверенности и способности думать о работе, о сексе, об остальной ерунде, в то время когда твой ребёнок медленно угасает. Я целый день только и думаю о Нике. Меня даже переживания Ванды не особо задевают! Я вдруг перестала сочувствовать людям и стала сочувствовать себе!

— А знаешь почему так? — тон Адама мгновенно стал резче. — Потому что я не думаю о Нике как об умирающем ребёнке! Я воспринимаю эту болезнь, как временное состояние и верю, что мы с ней разделаемся. И никаких других мыслей по этому поводу я не допускаю! Как мать ты должна даже больше чем верить в чудо — ты должна быть в этом твёрдо уверена! И поэтому ты должна позволять себе жить, думать о разных мелочах, таких как работа, развлечения, секс с диктатором мужем и тому подобное. Нельзя замирать в ожидании неизбежного. Понятно?

— Может, мне показаться врачу? Я хочу забеременеть как можно быстрее.

— Мне нравится твоё рвение, — усмехнулся Адам. — Ты уже записана на понедельник. Через три дня.

Прямо в холле они наткнулись на коробки. А так как любой беспорядок, за исключением игровой Ника, выводил Адама из себя, взгляд которым он наградил их экономку говорил сам за себя.

— Я не знала куда девать эти вещи и стоит ли мне вскрывать коробки, — оправдывалась та, втянув голову в плечи, — Это привезли для миссис Пирс.

— Видимо, … Эджей … прислал, — сглотнув подступивший к горлу ком, подала голос Ева.

— Пусть всё это выбросят! — тут же распорядился Адам, с пренебрежением глядя на коробки.

— Ты не имеешь права! Это мои вещи и мне решать! — от возмущения у Евы спёрло дыхание. — Что-то из этого может не стоит не цента, но оно мне дорого. Ясно?

— Нет, не ясно, — категорично процедил Адам. — У тебя есть всё. А если чего-то не хватает — тебе стоит только сказать. Но я не желаю, чтобы в моём доме присутствовало напоминание о хромом зайчике.

— Понимания — вот чего мне не хватает Пирс! Чуткости и внимания не только как к женщине, но и как к человеку! — выкрикнула она, поднимаясь вверх по лестнице к сыну.

Адам появился через время, переодевшийся, с совершенно другим отстранённым выражением лица:

— Твои коробки отнесли в твою комнату, — бросил он ей, тепло улыбаясь Нику.

И Ева была просто уверенна, что теперь ноги его не будет в её комнате. Хотя с его стороны это был огромный и мучительный шаг ей навстречу. Он уступил, чего в принципе делать не умел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как там на счёт творческих идей? — и Адам всё-таки был явно настроен на сглаживание конфликта.

— Не знала, что споткнусь об детское питание.

— В своё время, когда мы подбирали питание для Ника, я перепробовал весь ассортимент в этих маленьких баночках. Что такое? — насторожился Адам, заметив, как изменилось лицо Евы.

— Эврика! — улыбнулась она. — Придумала! Ты подкинул мне идею, — схватив свой блокнот, она стала что-то быстро записывать, утвердительно кивая на все вопросы Ника, даже не замечая его баловства, и что соглашается подвергнуть свой телефон опытам в воде и привести в дом козу, и рассеянно согласилась бы ещё бог знает с чем, пока не вмешался Адам.