The Мечты - Марина Светлая (2021)

К ней, к его коже, к подушечкам его пальцев липли слова, фразы, реплики, которые он читал, понимая, что все это тянется долгие месяцы. Месяцы, когда Женя была с ним, когда она сказала ему «да» в противовес тому «нет», что было отправлено несколько дней назад совсем другому мужчине. Но в свете всего остального Роман не знал, что более значимо. «Да», звучавшее отказом. Или «нет» - почти приглашение.

Женя никогда не была с ним такой. Он никогда не знал ее такой. Он, мать ее, ничего о ней не знал из того, что она открывала человеку под ником Art.Heritage все это время, когда спала в его кровати и соглашалась быть его женой.

Разве так бывает? Разве так, разнеси здесь все гром, бывает? Так не должно быть.

Она мечтала о парках, где можно ходить босиком. Она говорила о том, что жизнь – это сплошной водопад. Она рассказывала о матери то, что никогда не раскрывала ему. Или о Харбине, о Диснейленде, о любимом фильме, о том, как бывает одиноко, как важно принять решение. И о том, что можно сожалеть, что не любишь.

А если не любишь, то ради чего?.. Ради чего, Женя?!

Или ответ на поверхности?

Или ответ очевиден?

Моджеевский повернулся к спящей женщине и снова долго смотрел на нее в темноте, пытаясь уложить осколки мира. Ни черта не укладывалось. И не уложится.

Он очень хорошо представлял себе, что такое беда. Отлично помнил, как она приходит, не спрашивая. Как разрушает все возведенное. А еще он помнил собственные потуги зацепиться хоть за что-нибудь, пусть и за воздух, лишь бы остановить происходящее.

Здесь и воздуха становилось мало. Наконец, понимая, что задыхается, он медленно выполз из постели и, не выпуская из рук телефона, медленно, на ощупь в этой темноте двинулся в сторону балкона. Раскрыл его, шагнул внутрь. Включил подсветку из мелких лампочек, теплый свет которых делал здесь все намного более уютным, и сел в кресло, шаря рукой по полке, где привычно бросал сигареты.

Закурил.

И с удовлетворением втянул сигаретный дым, чувствуя, как тот проникает в него все глубже и глубже. Он все еще продолжал читать. Он никак не мог остановиться и чхать хотел на этичность своего поступка. Он понимал, что это измена. Это измена почище, чем если бы она реально занималась с этим нытиком-недоделком сексом. Ей-богу – лучше бы занималась! Лучше бы занималась, чем сейчас он видел ее настоящую, но с другим. Не с собой. Ее – с душой навыворот и обнаженными мыслями. Ее – бесшабашную, немного отчаянную и... горячую... В то самое время как возле него она будто льдом примороженная. Чем он хуже, что с ним нельзя было делиться? Все это время было нельзя?

Потом Роман уже просто мотал вверх – отсчитывал месяцы, силясь понять, когда это все началось.

Сентябрь. Август. Июль. Июнь. Май. Апрель. Они еще не встречались. Они даже еще не знали друг друга по имени. Но Art.Heritage уже прочно существовал в ее жизни.

Тогда почему она с ним? Почему выбирала его? Очевидно же, Моджеевский?

Роман мотнул головой. Облако дыма, окутывавшее его, словно отгораживало от реальности. Даже черноту приглушало. Заставляло меркнуть редкие точки светящихся окон. Он боялся высоты, потому его квартира располагалась на уровне третьего этажа. Он никогда не стеснялся того, что боялся. Потому что та высота, которую он покорил в жизни, для большинства людей недостижима.

А Жене была безразлична любая его высота. Это незыблемо. И он любил ее за то, что ей плевать, на какой он сегодня вершине. Он любил ее за то, что она могла орать на него, будто бы он – не хозяин города, а обычный соседский мужик. Он любил ее за то, что, будучи с ним, она была именно с ним. Просто женщина. Просто с мужчиной. В этом была ее сила, и в этом была его слабость.

Умело подобранный к нему ключик.

Не такая, как все. Или такая же?

Почему она с тобой, Моджеевский?

Моджеевский, угадай, почему она с тобой? Сколько попыток тебе нужно, чтобы угадать?