- Простите, простите, простите, - защебетала Женька, судорожно выхватывая из кармана упаковку влажных салфеток, и принялась яростно вытирать шпинат. Впрочем, результат выходил совершенно обратный.

- Да ты сдурела, что ли? – взревел господин Моджеевский, чьего имени Женька пока и правда не знала. Пока что не знала. – У тебя глаза, у дуры, есть?

- Безусловно, - вскинула она эти самые глаза на пострадавшего. – Так же, как и у вас.

И тут он задохнулся. То ли от возмущения, то ли от вида ее хорошенького, почти фарфорового личика, оказавшегося так близко от его лица, которое, кстати, надо было держать. Потому он снова глянул на испорченный пиджак, пытаясь проникнуться гневом, и рявкнул:

- Ну да, и правда. От таких, как ты, лучше держаться подальше. Издеваешься надо мной, что ли?

- Эй! – вдруг неожиданно подал довольно твердый голос Юрага, который все еще маячил поблизости. – Полегче! Сколько стоит ваш пиджак? Возместим да разойдемся!

Обнаружив группу поддержки в виде очередного мужика за Жениной спиной, Роман Романович озадачился, если не сказать больше. И в очередной раз взбеленился – она их каждую неделю меняет, что ли?

- Я вообще не с тобой разговариваю, понял? – прорычал он.

- Да разговаривать вы, похоже, не особенно умеете, - негромко проговорила Женя и принялась подбирать рыбу. Чувство мести уступило место совести: плевать на пиджак этого буржуя, а вот работы уборщицам она прибавила.

- Евгения Андреевна, бросьте, я сейчас кого-нибудь позову, - выпалил Юрага, оказавшись возле нее. А Моджеевский внезапно почувствовал облегчение от того, что этот придурок обращается к... Евгении по имени отчеству. А значит, не все так плохо.

- Сам позову, - милостиво протянул он и кивнул кассирше, мол, кого звать. А та ошарашенно указала куда-то в угол магазина, где стоял ошалевший охранник с рацией. Моджеевский шевельнул бровью, и тот мигом что-то залопотал в свой аппарат.

Картина, надо сказать, по-своему впечатляла. Женя продолжала упорно сгребать рыбу в бокс, ей помогал Артем Викторович, а над ними возвышался мистер БигБосс в испорченном пиджаке, удивительным образом не растерявший обаяния Ричарда Гира.

- Да ну прекратите! – в очередной раз потребовал Роман Романович, глядя на этих дуриков. – Сейчас все уберут, ну! Про пиджак забудьте. Евг... Евгения, поднимитесь, пожалуйста!

К удивлению Моджеевского и своему собственному, Женя послушно поднялась и посмотрела на него.

- Извините, в общем, - проговорила она и оглянулась. Шоу удалось – зрителей было много.

- Да ладно... – неожиданно растерялся Роман, в очередной раз поймав мысль о том, как это здорово, что на него орут, как на обычного человека. А теперь и извиняются так же – как перед обычным. – Вы, в общем-то... не так уж и виноваты. Вы же поскользнулись...

- Угу… споткнулась…

- Ну вот и... проехали, - проговорил Моджеевский, наблюдая, как к ним подлетает уборщица со шваброй, и сознавая, что оставаться здесь дольше уже незачем. И так уже все и всё видели. – До свидания Евг...ения Андреевна. И... – он обернулся к поднявшемуся недоразумению в кроссовках, - и вы... да...

- Да, - пробубнило недоразумение, хотя, если подумать, могло бы и промолчать. Оно тут точно лишнее. Роман Романович махнул Жене рукой и, схватив свой пакет, ломанулся от кассы на выход, на ходу снимая пиджак. К нему подскочил охранник, зачем-то пытаясь отнять покупки, чтобы донести их до машины, но ему было поручено лишь выбросить означенный предмет гардероба в урну.

Проводив его взглядом, Женя сделала шаг и оказалась перед кассиршей.

- Там четыреста грамм было… дорады со шпинатом…

- Евгения Андреевна, - Юрага снова оказался рядом, очень серьезный и собранный, проницательно глядел на нее и протягивал ей свой контейнер, - здесь, конечно, не четыреста... но вряд ли вы столько съели бы, мне кажется.