Громов - Ксения Черногорская

Глубоко вздохнув, Громов встаёт. Делаю шаг назад, но направляется не в мою сторону. Внимательно взглянув на меня, он говорит:

- Спокойнее. Я за телефоном.

Подойдя к стулу, залезает рукой во внутренний карман висящего на спинке пиджака.

Волнуюсь ужасно.

Вынув чёрный телефон, Громов возвращается к креслу и весело плюхается в него. Закинув полусогнутую ногу на колено, прикладывает телефон к уху.

- Это не мой телефон! - восклицаю я.

Громов прикладывает указательный палец к губам.

- Тихо, - говорит он. - Я в курсе, что не твой.

Из трубки тихо доносится какой-то мужской голос.

- Вань, привет, - улыбнувшись, говорит Громов. - И я рад, да. Ты сейчас где? О, отлично. Прям прекрасно. Слушай, я тут заезжал к тебе сегодня. С козой одной вредной. Да забей, девчонка одна. Красивая, но с ебанцой немного. Угу. Ну, да. Ага, ты в курсе, да? - Громов дружелюбно смеётся. - Да, да. Потом расскажу. Суть не в этом. Я чё звоню. Ты можешь запись выкинуть эту? Ну, на которой видно, что я её на плече выношу из ресторана.

У меня кровь от щёк отливает в один момент... И слабость жуткая... Распахнув глаза, смотрю на этого кренделя и даже не знаю, что и сказать, настолько оторопела.

Твою мать... Я, главное, в уме держала вариант, что именно эту запись, если бы смогла получить копию, предоставлю заказчикам в качестве компромата на Громова...

А он, между тем, невозмутимо продолжает:

- Да, и внешние тоже. Ну, чисто эпизодически, если в целом нужны. Угу, - улыбается. - Спасибо, старина. Увидимся, да. Ещё раз спасибо.

Отключив связь, Громов выключает телефон, опускает руку с ним на колено согнутой ноги, и, взглянув на меня, улыбается одними глазами.

- Сдаётся мне, - произносит он, - кто-то всё-таки пришёл именно потрахаться.

Глава 20

Губы мелко-мелко дрожат. Часто моргаю, силясь не расплакаться. Никаких вариантов у меня больше нет. Громов меня разгромил... Стою перед ним и глотаю слёзы.

- Ты чего? - он хмурится.

На его лице появляется сочувствующе-обеспокоенное выражение, а в глазах что-то вроде теплоты...

И от этого мне только сильнее плакать хочется...

Он встаёт с кресла и идёт ко мне.

А я, заламывая пальцы, все силы трачу на то, чтобы не разреветься. Больше меня ни на что не хватает.

- Алинк, ты чё так расстроилась-то? - он подходит ко мне, кладёт тёплые ладони на плечи. - Ну, развенчал я твой блеф, ну и что? Чё реветь-то?

Голос сочувствующий, в интонациях явно слышится, что он вдруг запереживал за меня. Глаза становятся совсем мокрыми, как и нос. Шмыгнув, опускаю взгляд, потому что не могу смотреть ему в глаза...

- Алинка, - он чуть встряхивает меня и наклоняется сбоку, заглядывая в глаза. - Слушай, сторителлер, ты чего расклеилась? Ну, повоевали немножко, с кем не бывает? Чё переживать-то так?

С опущенных ресниц на светло-бежевый ковёр падают слёзы, одна за другой. Я очень-очень стараюсь не плакать, но у меня просто не получается...

- Так, - Громов отпускает меня и, развернувшись уходит обратно. - Короче. Давай так. Ты успокаиваешься, а я возвращаю тебе твой телефон.

Не в силах поверить услышанному, поднимаю на него мокрые от слёз глаза. Шмыгнув носом, робко спрашиваю:

- Ты мне правда его отдашь?

- Правда, - не глядя на меня, хмуро отвечает он, и лезет в карман пиджака.

В другой.

Достаёт мой телефон и, повернувшись, показывает мне.

- Вот он, видишь? В целости и сохранности.

Подходит ко мне и протягивает вперёд.

- Держи.

Осторожно забираю телефон. Кусая губу, понимаю, что надо поблагодарить, но у меня в горле ком. Как так? Почему он поступил так? Слёзы, блин, всё текут и текут...

- Спасибо... - глядя в пол, с трудом выдыхаю я.

Взглянув ему в глаза, в которых теперь кроме беспокойства и какой-то нежности, что ли, ничего и нет, робко спрашиваю: