Ты моя ошибка - Лола Белова (2022)

— Поздно. Мне приходилось всё время сидеть с ребёнком. А я не обязана была…У меня тоже…

— Ясно. — грубо перебил её следователь. Он не жилетка, а представитель власти, ведущий допрос и лишняя ненужная информация ему не к чему.

— Забирали ли ребёнка посторонние лица? Родственники? Знакомые? Соседи? Если да, то кто именно? Желательно их имя, фамилию и кем приходятся пострадавшей.

— Забирала её бабушка, Баба Тома. Лаврова, кажется. У нас много детей я не обязана всех помнить пофамильно!

Следователь взглянул на женщину таким жёстким взглядом, что она осеклась и уставилась в пол под ногами.

— Так и запишем, Кудряшова, что Вы не слишком внимательный и компетентный сотрудник детского учреждения, так как не можете с точностью сказать кто, когда забирает каждого ребёнка, за которых Вы несёте ответственность! Копия протокола отправится к вам по месту работы на рассмотрение вашему руководству, так что советую сначала думать, а потом отвечать на вопросы! — снова жёстко одёрнул подозреваемую. — Вы сейчас не в том положении, чтобы так себя вести! Пока мы не выясним все обстоятельства данного преступления, Вы считаетесь соучастницей. Не заставляйте меня повторять это ещё раз. Надеюсь мы с вами поняли друг друга. Не испытывайте моё терпение!

Кудряшова посмотрела на следователя и кивнула головой.

— Хорошо что мы поняли друг друга. Продолжим. Сегодня Вы отдали ребёнка в чужие руки. Ответьте, почему так вышло?

— Я же говорила Вам, она мне сказала что знает и мать, и ребёнка. Назвала фамилию… А я тоже устала сидеть с её ребёнком допоздна! А сегодня её забрали даже раньше. Откуда мне было знать что эта женщина не та, за которую себя выдает!

— Вы же работаете до семи? Я не ошибся в вашем графике работы?

— Да, Вы правы!

— Скажите, во сколько забирала свою дочь гражданка Соловьёва?

— Ну…я не могу точно сказать…Ближе к семи…

— Получается, что всё же Соловьёва забирала дочь вовремя? То есть до завершения работы вашей смены? Так?

Ольга Николаевна сидела, уставившись в пол.

— Я не слышу Вашего ответа?

— Да! — ответила она.

— Понятно. Тогда почему Вы говорите, что она поздно забирала ребёнка?

Кудряшова молчала.

— Кудряшова, я Вам задал вопрос?

— Я не знаю! Что Вы мне задаёте одни и те же вопросы? Я устала! Мне нужно домой! Если это всё, я могу идти?

— Нет, не можете. Вы задержаны по подозрению в соучастии.

— Я не в чём не виновата! Пришла женщина, сказала, что знает Соловьёву и якобы Мила Витальевна попросила её забрать ребёнка! Может, Вы её спросите, откуда эта женщина знает её? Она же назвала фамилию и имя именно её ребёнка!

— Надо будет, спросим! Как выглядела эта женщина, она назвала себя?

— Да, конечно. Она сказала, что её давняя знакомая и зовут…. — Ольга Николаевна потёрла лоб, стараясь припомнить её имя. — Нет, не помню!..

Когда Мила вышла из отделения полиции, на улице уже были сумерки и горели фонари. Она прошла несколько шагов и остановилась, чтобы унять беспорядочную вереницу мыслей в голове и наконец подумать. Хорошо подумать. Разговор с психологом пошёл на пользу, она смогла в точности передать следователю диалог с воспитателем. Ещё её поставили в известность, что она подала на Милу заявление о нападении и причинении вреда здоровью, как морального, так и физического, и потребовала зафиксировать побои в протоколе.

Мила восприняла это вполне спокойно и адекватно в кабинете следователя, что последний спросил, хочет ли она по факту хищения ребёнка написать заявление на гражданку Кудряшову Ольгу Николаевну. Но Мила, поразмыслив, отказалась, ссылаясь на то, что уже не держит зла на эту недалёкую женщину. Горбатого могила исправит, как говорится. И к тому же, это не поможет вернуть ребёнка.