Одевать его она не собиралась, но взяла с единственной целью — почувствовать тепло матери, которым была обделена с первой минуты своего появления на свет. Долго рассматривала удивительную вещицу, прикосновение к которой наполняло ее какой-то необычной энергетикой. Жанне очень захотелось одеть потертый крестик поверх наглухо закрытого черного платья, но поняла, что он будет нелепо смотреться в сочетании с любой одеждой и уж тем более с вечерним платьем.

Настроение ее неожиданно изменилось. Она внимательно рассматривала себя в зеркале. Ужаснулась от того, что увидела в нем.

— Пора хоть что-нибудь изменить в своей образе, — подумала и удивилась новизне и необычности мысли. И тем не менее сняла затрапезное платье, укутывающее ее тело от щиколоток и чуть ли не подбородка. Порылась в шкафу и наконец нашла то, что искала.

Жанна сняла с вешалки прекрасное черное платье, которое она ни разу не надевала из-за выреза, откровенно открывающего ее грудь. Оглядела себя со всех сторон и осталась очень довольна своим отражением. Правда, для завершения образа решила не отказывать себе в удовольствии примерить бусы и серьги из белоснежного жемчуга. Снимать их уже не хотелось.

Удивляясь своему желанию выглядеть ослепительно, Жанна первый раз после смерти мужа нанесла макияж. Преобразившись по непонятной причине внутренне, она наносила все новые и новые штрихи в своей внешности. И через полчаса зеркало радовало ее новизной облика. Как давно она не испытывала удовольствия от созерцания своего отражения. Это было еще в прошлой жизни, жизни до ухода Валентина.

Ее появление в банкетном зале произвело ошеломляющий эффект. Ей вслед восторженно смотрели мужчины и с нескрываемой долей зависти — женщины. Марина буквально застыла, восторженно разглядывая Жанну:

— Ты сегодня какая-то особенная, чарующая. Как тебе это удалось?! Была в салоне красоты или у Бориса Васильева?

— Маринка, я просто выползла из своей скорлупы и не более того. Посмотри, ведь на мне по-прежнему черное платье, за которое ты постоянно ругаешь меня. Просто минимум косметики и бусы с серьгами. Это единственное, что я добавила к своему обычному наряду.

— Да нет, Жанна. Ты совсем другая. В тебе появилось что-то совершенно новое, неотразимое. Ты только не оглядывайся, но все мужчины буквально пожирают тебя алчными взглядами, а их спутницы готовы разорвать тебя на мельчайшие кусочки — от зависти.

Дифирамбы Марины прервал голос Олега Викторовича, молодого и блистательного красавца — гендиректора парфюмерной компании.

— Леди и джентльмены, мы собрались сегодня отпраздновать создание очередного шедевра в линейке наших духов. Надеюсь, что временные трудности с продажами останутся далеко позади. И наша продукция займет достойную нишу среди процветающих парфюмерных компаний. Особая роль на настоящем этапе отводится отделу рекламы, возглавляемому Дмитрием Кравцовым. — Гендиректор отыскивал среди собравшихся Кравцова, но буквально застыл, увидев в группе рекламщиков Жанну.

Скомкав заготовленную речь, Олег Викторович поспешил, что называется, в массы, пытаясь в этом шумном море найти ту единственную, которая буквально сразила его наповал.

Жанне было немного неуютно от всеобщего интереса к ее скромной персоне. Она не была новичком в компании, но сегодня приходилось буквально отбиваться от назойливости мужчин, желающих завязать с ней беседу.

— Марина, я, пожалуй, сбегу. Это становится невыносимым, — пожаловалась она приятельнице. В это время почувствовала, как кто-то взял ее под локоток. Перед ней стоял Олег Викторович, слывший отъявленным сердцеедом. Кроме поразительной внешности, он интересовал женщин своим несметным наследством, доставшимся от погибшего в авиакатастрофе отца.

— Простите, что нарушаю вашу милую беседу. Не могли бы вы уделить мне капельку своего внимания. У нас что появились новые сотрудники? Я никогда не видел вас в нашем офисе.